РУССКИЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ И НЕМЕЦКАЯ ПЕДАНТИЧНОСТЬ
"Противно быть под ярмом - даже во имя свободы."
Карл Маркс.
Из воспоминаний о военных годах
Я играю в нашем дворе, в котором стоит трёхэтажное здание. До войны в нём была школа. Сейчас там располагается немецкий штаб. Около входной двери штаба постоянно находится часовой. Во дворе из детей я один. Что-то пацаны задерживаются с выходом во двор, хотя дело идёт к вечеру. Скоро из штаба будут выводить русских военнопленных и гнать к месту их ночёвки. Пленные в штабе выполняют самую грязную работу по уборке территории штаба. В то же время их допускают к чистке картошки для немецкой кухни. Вот первым выходит немецкий конвоир с автоматом и останавливается сбоку входной двери. Вслед за ним появляется пузатый красномордый старшина. Он, видимо, руководит всем штабным хозяйством, так как целый день в бегах и постоянных заботах. Старшина - здоровенный детина. Жители двора его не любят и боятся, так как он всегда готов совершить любую подлость. Как-то мама меня, шестилетнего пацана, с небольшим ведёрком послала к дворовой колонке, чтобы набрать воды и принести домой. Напор в колонке был очень слабым. Возле колонки стояли огромные бочки, заполненные водой и пустые. На кран надет шланг, его конец опущен в наполняемую бочку. После наполнения бочки водой, приходит старшина и шланг опускает в пустую бочку. Я подхожу к колонке, и не долго думая, шланг вынимаю из бочки и направляю в своё ведёрко. Вода течёт так медленно, что пускаюсь в детские размышления, забыв обо всём окружающем. Спуститься на землю меня заставила неожиданная жгучая боль. Это старшина куском резинового шланга, с которым он никогда не расставался, сильно ударил меня по спине. Старшина стал что-то орать мне в лицо, брызгая слюной. При этом он показывал на пустую бочку, из которой я вынул шланг. И хотя ничего не понимал по-немецки, я отличное понял, что нагло нарушил немецкий порядок. Хозяином моей жизни был преподан урок повиновения, точного выполнения правил нового порядка. Я не имел права набрать себе воды, прежде чем наполнится немецкая бочка.
Сейчас старшина, широко расставив ноги и прислонившись к косяку двери, довольно похлопывал шлангом по ладони своей волосатой лапищи. У его ног стоял пустой деревянный ящик. Появились пленные. Их было человек восемь. В основном молодые ребята. Выглядели они печально. На них грязные порванные шинели. У пленных серые лица, измождённый вид. Над ними витал голод.Пленные стали друг другу в затылок. Они, перебирая для кухни картошку, по несколько штук запрятали в разные места своей изодранной одежды. Старшина устроил показательную экзекуцию. Пленные должны были по очереди подходить к ящику и в него бросать картофелины, только по одной. За каждую картошку старшина пленному наносил мощный удар своей дубинкой-шлангом. Сколько пленный выбросил картошек, столько получал ударов. Было видно, что каждый полученный удар отдавался жгучей болью в истощённом теле. От боли пленные кривились и вжимали голову в плечи. Но никто из них не проронил ни звука и не заплакал, как заплакал я, когда однажды получил всего один удар. Я снова заплакал, когда, шатаясь, к старшине подошёл молодой, хилый солдатик. После третьего удара он упал на колени. После пятого, последнего удара товарищи помогли ему подняться и выйти во двор. Пленный, первым подходившим для наказания к старшине, увидев мои детские слёзы с грустной улыбкой сказал: "Не плачь, малыш. Тебе слёзы нужны будут в будущем, как нам сейчас. И плохо, когда их не будет." Я запомнил эту фразу. Много лет спустя, попадая в различные ситуации, вспоминал сказанную мне пленным русским солдатом фразу, наполненную смыслом. Тогда в его словах были позор плена, поражения, и ужас положения раба. Философы утверждают, что слёзы очищают душу и несут облегчение. Видимо, тогда нашим пленным очень хотелось плакать, но у них не было слёз.
