Это я

Оглянись, посмотри — это я прихожу к тебе в полдень,

каждый раз закрывая лицо почтальонской фуражкой.

Это я — тот бездомный, что вечно под окнами бродит,

упиваясь огнями, вздыхает понуро и тяжко.

Это я — тот мороженщик в ярко-вишнёвом фургоне,

угощаю себя же в личинах шумливых мальчишек.

Это я — та собака, которую пьяница гонит,

отряхаясь от шерсти, чтоб стать хоть немного почище,

и впираясь, опять же, моими глазами в те двери,

за которыми прячешься ты, завывает уныло

серенаду cвою в неизменно визгливой манере.

Это я — всё, что в жизни хоть раз под окном твоим было.

 

Я в грязи — и в дожде — и в листах, что под ним забренчали,

расшибаюсь о стёкла всем телом, о чём-то моля их.

Это я вырастаю горбом за твоими плечами,

это я поселился жуками в твоих костылях.

 

Посмотри, оглянись — ни души среди толп на проспекте,

лишь глаза — все мои, все глядят из-под тени безвестья.

Это я там несусь — мне под вздох сквозняковый поспеть бы... —

к твоим окнам пчелою, но вдруг замираю на месте:

ты захлопнула ставни. Включила себе телевизор.

Я смотрю из него, новый диктор прогноза погоды.

В новостях тоже я: я убил, я убит. Мир пронизан

только мною одним, да и мир этот мною изглодан.

 

Догадалась... — дрожишь и от страха роняешь посуду

я смотрю из осколков, с узора в разбившемся блюде.

Оглянись — это я за тобой наблюдаю повсюду.

и пока я вокруг, от меня тебе жизни не будет.