Борзая
Звезды окурками сыплются с неба
Глаза застилая ненастным пеплом
Собака, побрезговав кашей и хлебом,
Вгрызается в молодого вепря.
Я мерно иду по следам собачьим,
Петляющим между кореньев и трав,
Туда, где в дали, в истерическом плаче,
Свин нехотя жертвует свой сустав.
На нужды того, кто роднее сквозь муки,
Чем люди друг другу могли бы быть.
Вы слышите, как о вкуснейшем друге,
Собака реквием станет выть?
Меня не волнуют их судьбы, ну что вы!
Не важно, кто прав был, а кто виноват.
И вряд ли найдется, корить готовый
Хищника, съевшего мяса шмат.
Мне просто вернуть бы свою борзую.
Она, так сказать, мой живой капитал.
И вряд ли за это меня осудят -
Не ново платить за друзей металл.
Сливаются воедино с тенями,
Призывный мой крик и собачий вой,
А сверху, не осудив, но пеняя
Сыплются звезды теряя строй.
Глаза застилая ненастным пеплом
Собака, побрезговав кашей и хлебом,
Вгрызается в молодого вепря.
Я мерно иду по следам собачьим,
Петляющим между кореньев и трав,
Туда, где в дали, в истерическом плаче,
Свин нехотя жертвует свой сустав.
На нужды того, кто роднее сквозь муки,
Чем люди друг другу могли бы быть.
Вы слышите, как о вкуснейшем друге,
Собака реквием станет выть?
Меня не волнуют их судьбы, ну что вы!
Не важно, кто прав был, а кто виноват.
И вряд ли найдется, корить готовый
Хищника, съевшего мяса шмат.
Мне просто вернуть бы свою борзую.
Она, так сказать, мой живой капитал.
И вряд ли за это меня осудят -
Не ново платить за друзей металл.
Сливаются воедино с тенями,
Призывный мой крик и собачий вой,
А сверху, не осудив, но пеняя
Сыплются звезды теряя строй.