Саша съел на спор муху. Живую. Его потом цепко драло, словно какой-то крюк с острым концом при этом всадился в его нутро, с насаженной на него мухой, и вынимал её, задевая, и обдирая его внутренности, а он лишь помогал ему блевательными толчками. И до сих пор не вышло из него это жуткое ощущение, как она скрябала своими лапками по его горлу, прежде, чем упала в пропасть его живота. Это было - как по-настоящему попасть в фильм ужасов. Но он сделал это. Ради своей матери.

Завтра будет день ее рождения.

Какие отмечанья, какие подарки?

Их бросил отец, мать чернела. Бросила общаться со всеми.

Подруги жужжали много и невыносимо. Как-будто ей легче от того, что он козел и гад, и сволочь, если сказать ей об этом тысячекратно. От их нелепых утешений и обвинений в адрес мужа становилось только тошнее.

И вот завтра день рождения у нее.

Саша хотел хоть чем-то обрадовать мать.

Сначала он хотел ей притащить котеночка, потому что на улице, когда мать видела кошек, то сразу умилялась и разговаривала с ними. Но какой теперь котенок? Когда и на Сашу она мало внимания теперь обращала. Пряталась от него в своей комнате, чтобы он не видел ее потерянности.

Но Саша видел, и очень страдал двойным страданием, за отца и за мать.

Отца он как бы и понимал даже, потому что мама иногда так орала на него, что загромождала своим криком все пространство. Это было тяжко и непосильно Сашкиной душе. Он тогда выбегал из дома, если был день. А если ночь – то лежал в своей комнате, сжавшись, с одним желанием вырваться сейчас отсюда.

Он долго думал, как и что порадует мать.

И ничего не придумал больше, как купить незабудок. Мама всегда говорила в хорошую минуту: «Хочу незабудочек!» Она их по детству помнила.

Где же денег взять на них?

Долго он думал и надумал то, что на его взгляд, имело неотразимую силу. Неотразимую в глазах его друзей.

Он решил съесть муху, и не просто так, а за деньги, на спор.

Мальчишкам очень даже понравилась его идея, только деньги не у всех были, а Саша решил запросить 200 рублей и не меньше.

Назавтра все собрались и решили так – не сможет съесть он муху – деньги все вернутся в те карманы, откуда пришли. А Сашка свои двести разделит поровну на всех.

Муху поймали довольно быстро. Долго хихикали и были уверены, что Сашка проиграет, как только муха окажется у него во рту.

Сашка был приготовлен как на подвиг. Истерический смешок вначале тоже как бы взвился из него, и какая-то дрожатина охватила тело, но он вспомнил, как вчера ночью мать плакала, очень так громко, словно забыв про него, и утвердился, и внутри и снаружи. «Только бы получилось, только бы получилось!» - твердил он, не имея шанса соизмерить свои силы и возможности. Его грело, что деньги уже тут рядом, и что мамина радость недалека. Он даже увидел ее улыбку на бледном, приопухщем лице. Это еще больше придало ему сил и твердости.

Мальчишки галдели, потешались, но где-то в глубине смотрели на Сашку с каким-то уважением, они бы точно даже такую мысль к себе не подпустили. А этот чудик если и не сможет, то хоть попробует.

И вот…

Саша приоткрыл бутылку, в которую они засадили пойманную муху. Опрокинул ее, прижав к ладони, потом как-то остановился, у него мелькнула мысль, взять горлышко бутылки в рот и так муха и влетит туда или выползет, но это показалась ему невероятно мучительным, потому что пришлось бы мучиться в ожидании, а он хотел быстро.

Муха поползла к горлышку бутылку, явно чуйнув свежий воздух, и выход из замкнутого пространства.

Саша чуть приподнял край горлышка, чтобы муха своими глазами увидела шаг к спасению своему, муха его поняла крайне быстро, и заширкала лапками в нужном направлении, высунула голову из бутылки и тут ее Сашка и вытянул из бутылки буквально за голову.

Мальчишки стояли с тревожными лицами. Все молчали, не хихикал никто.

Сашка поднес муху ко рту, резко, и широко и быстро открыл рот, по-жабьи, и запаял муху во рту.

Она начала там невероятно как-то бесноваться, ширкала быстро по языку и щекам, вызывая тошноту и щекотку, пока Сашка набирал слюни, чтобы увязать её в них, и проглотить.

Он делал это всё это с невероятным содроганием всего естества, это было запредельно мерзостно и тошнотворно, и хотелось выблевать эту муху и отплеваться, но он помнил свою цель и задачу, - незабудки цвели в его глазах - и он громко сглотнул несчастную муху.

И открыл рот как победитель над мухой и пацанами.

- ВАУ! - Заорали они и полезли глазеть в его широко открытый рот. Петюн даже хотел залезть туда пальцем и прошарить, но Сашка оттолкнул его руку.

- Не ясно что ли? Если говорю – значит съел.

Пацаны начали стучать его плечам: - Ну ты даешь, Сашок! Жгуче!

Олежка, вечно пересмеивающий всех, и автор всех дворовых кличек, сказал с восхищением: -Мухоед! Вот твоя новая кликуха.

Тут мальчишки все укатились от смеха, и в итоге кличка была принята, хотя Сашу она и карябнула сильно. Потому что до того у него была кличка Верхний, потому что жил он на 16-ом этаже, а все ниже.

- Деньги давайте, - сказал он кратко.

Мальчишки расстались с деньгами охотно, от души, такого зрелища и вздрючки зрительных ощущений они еще не видели.

Теперь Сашкиной задачей было бежать в цветочный магазин и купить там незабудки.

Когда он вошел туда и просто одурел от количества и разнообразия цветов, ему показалось, что задача далась ему намного проще, чем казалось. Но когда он подошел к продавщице и сказал ей, смутившись: - Мне незабудки надо, - та взметнула брови и ответила: – Такого нет и не бывает. Возьми ромашки, вон какие огромные, твердые.

У Сашки упало сердце на пол и словно муха вновь Ожила, заклокотала внутри и заскрябала лапами в области живота, ему вот именно сейчас захотелось неудержимо выблевать её, потому что зря глотал что ли? Но он сдержал свои позывы и спросил на грани отчаяния: - Не бывает? А где бывает?

- Ну, может… на рынке… - затянула продавщица.

У Сашки опять появилась надежда, он быстро выскочил, выбежал из магазина, где за углом его выдрало основательно, уже как-то самопроизвольно и органически, и хорошо, стало легче и как-то невозмутительно что ли.

Он пристально вглядывался в свою блевотину и даже сорвал прутик с дерева и поворошил ее, опудренную дорожной пылью, и вот увидел ее, муху, - стало немного жаль ее даже, это она помогла ему наполовину воплотить его мечту, добыть деньги; но при том ему стало легче, что организм его очищен от этого чудовища, какие-то двоякие чувства - отвращения и благодарности испытывал он к ней.

Саша сел в маршрутку и поехал на рынок.

Как незабудки выглядят точно – он и не знал. Знал, что голубенькие они и мелкие. Рынок – не магазин, и каждого продавца не спросишь. И он стал быстро проходить про цветочным рядам, ища голубое, заветное.

Когда, наконец, он увидел первые голубые цветы у одной старушки, он спросил с замиранием сердца: - Незабудки? - Та ответила: - Ромашки, сыночек. Ромашки такие, попросту, а по науке – не помню как. А незабудок тут нету, сына. Кто сюда потащит такую простоту? Они же мелкие, и на взрак не особые.

- Совсем не бывает? – с дрожащей губой спросил Сашка.

- Совсем, сына. А ты нА мои цветочки, так возьми. - Ей стало жаль мальчишку, ищущего то, чего нет, и быть не может.

- Нет, не надо. Спасибо. - Твердо Саша сказал и отошел от нее.

Он сел на остановке, ожидая свою маршрутку. Погибла мечта… Мамина радость…

Больше всего было жаль, что зря глотал эту муху. Надрывал свое естество…

Подъехав к своей остановке, он решил зайти в магазин и купить хоть что-то матери в подарок. В душе его стало как-то пустовато и тягостно. Он вошел в магазин и стал бродить по отделам. Глаза его почему-то, затвердившись на мечте, искали что-то голубое…

И вдруг он увидел … Много голубых цветов и много голубого неба в рамочке…

Это была какая-то дешевая фотография, впаянная в рамку. Но Сашку она потрясла насыщенностью разнооттеночной голубизны… Он долго смотрел на нее, уже зная, что купит ее непременно, и стоила она ровно 200 рублей. Он протянул продавщице деньги, показал пальцем на фотографию, он так устал, что у него уже не было сил говорить, она спросила: - Тебе завернуть? - Он отрицательно закачал головой – не надо. Вот он взял в руки покупку, будто половинку мечты, потому что мама хотела живых незабудок. И пошел. Он очень устал за этот день. И тут какое-то сомнение полоснуло его под дых и развернуло его, он спросил у продавщицы: - А это что за цветы? - Незабудки, - уверенно ответила она, - не сомневайся.

И в Сашке вспыхнула вдруг сила и радость. «Незабудки, не сомневайся! – повторил он про себя. - Не зря я тебя сожрал!

От угла своего дома до подъезда он бежал галопом, крепко прижимая картинку изображением к своему животу, чтобы никто из пацанов, если вдруг встретится, не узнал, на что он променял свою героическую муху. На какие-то цветочки. Его бы тогда прозвали Незабудочный мухоед, подумал он.

Картинку он спрятал в шкаф, а ночью упорно вслушивался – плачет ли мать, и думал, что бы добавить к подарку, может, написать что на задней стороне, где была картонка.

Его любовь к матери не знала словесных выражений. Даже не то, что он стеснялся бы и сказать, если бы и знал. Мать он любил как любят солнце и воздух, ничего им не говоря. Хотя к тому добавилась и жалость, потому что мать вела себя в последнее время как обиженный ребенок, у которого обида шире мира и громче грома, не замечая его, сына. Но он не лез к ней за вниманием, просто тихо жалел её про себя.

На следующий день был выходной. И был день ее рождения.

Мама выплыла из комнаты медузой, какой-то совсем раскисшей. Сашка уже ждал ее, сидя на стуле, поставив картинку на стол и глядя на нее.

Это он в конце своих размышлений так решил – поставить и смотреть. А дальше – как будет. А сначала он сидел и ждал её, то беря картинку в руки, то кладя на колени. Понимая, что выглядит неестественно и дурацки.

Он оглянулся на звук ее шагов: – Ой, что это такое бесконечно голубое?

Она подошла к столу и словно бы приподнялась над полом – такое высокое было ее изумление: – Незабудки!

 

Она повернулась к Саше, крепко и судорожно его обняла и сказала: - Спасибо, сынок. И прости меня, прости- прости… Это ж ты моя незабудочка единственная».

Сашина мечта стала чрезмерно исполненной. Он даже ощутил какую-то тяжесть от чрезмерности счастья.

И тогда он его уравновесил его, буркнув, что не незабудочка, а незабудочный мухоед.

- Почему так? Почему так смешно-то? – Растопырила глаза мать. «Знала бы ты, что это совсем не смешно», подумал Саша.

- Да так просто.

- Ну тогда я мухоморочная свинья, - сказала мама. Ей страстно захотелось увидеть в сыне радость, подобную той, какая охватила её от огромной любви сына, а какую радость она давала ему в последнее время?

Она увидела в нем его скованную несчастность, сутулые плечи, как будто он тащил какой-то тяжкий груз с большими усилиями, трогательно топырящиеся уши, и в то же время такие твердые и спокойные глаза, с каким-то твердым, мужским взглядом, ясно различающим цель.

День прошел тихо. Мама ночью не плакала.

На следующий день Саша, войдя в комнату матери, взглянул на картинку и увидел, что среди поля незабудок под безбрежным крылом небесной синевы смотрит на него его лицо. Мама вырезала и вставила его в ту картину.

Сашка засмеялся – Вот придумала!

Его детский подвиг не требовал ничего взамен. Просто, совершая его, он крепко верил в её улыбку.

 

2018