рог.
узором окровавленным распяты
все стены спальни, пол и коридор;
к ногам тела покорные прижаты —
я в их глазах застыл. и приговор
давно исполнен, груб и беспощаден,
томит нанизанные их сердца
на черный рог; цветы на белом платье
рисует кровь сбежавшая с лица,
и в отблесках ножей и старых свечек
мерцают их глаза, и крик немой
рвет разум, что любовью изувечен;
отделанные бархатной каймой
под кожей рвут суставы, бьют об кости,
сквозь легкие растут твои рога.
ты дай им силу, укрепи своей же злостью,
но не давай себя им испугать:
ты разведи свои широкие ладони,
коснись щеки облитым кровью серебром.
возьми свой шарм назад, я непреклонен,
пред грацией твоею в кружевном
в обильном, пыльном, хрупком лунном свете,
где кровь всегда вдруг кажется черней;
прислушайся. услышь как стонет ветер,
как просит он убить меня скорей.
ты падал вниз, в лета, а я молился,
ведь не хотел убить ту красоту,
ту страсть, с которой ты ко мне явился,
но я сломал рога. и ты в бреду
не мог дышать и вымолвить и слова,
тяжелой головою лишь кружил;
ты думал, что теперь моим стал снова,
хоть я твоим быть даже не спешил.
к ногам тела покорные прижаты,
живот твой вспорот, и олений рог;
(твой рог), что был моей отрадой,
тебя на нем повесить мне помог.
