Кто твой любимый мертвец?
Горьких строчек отраву поглощая,
Свой случайными мыслями воздвигаю эшафот.
Ведь я в этой жизни не знал ни знамя,
Ни задыхающихся улиц запы́ленный гнёт.
Рядом с именем моим чётко записаны
Цифры с громаднейшим из значений.
Из-за них за убийства я себя осудил
Всех бе́з вести пропавших во мне поколений.
Не кто иной, как лжец и предатель:
Откажусь от реальности, иметь чтобы право
Чувствовать остро так мне не предназначенное,
Но вонзившееся в глаза словами отравленными.
...
Говорят, равновесие рухнуло в девяносто третьем,
Чтобы стать заново и искренне сложенным.
А я всего-то родился на шесть лет позже
Срока, ограниченного столетием.
Неприлично изгонять себя из своего же времени,
Непристойно уверять прохожих в чужом бессмертии.
Какое же наказание ждёт дурака-ере́тика,
Запивающего революцию кофе едким?
Сколько боли мне, должно быть, присуждено?
Как низко буду листом приговоров свержен?
Я, совершивший преступление века,
Кровь чужую вычитавший вместо ужина.
