ПОГОНЩИК ГИГПАНДЫ: Книга, явившаяся во сне
Рисунок: Стив Данилец ПОГОНЩИК ГИГПАНД
Может быть в прошлом, а может быть…,
Может быть и…
Много лет – тому вперед…
Сердце плавится,
В океане тревог.
Понять, без причин,
Следствие…
Герр Кант, уверен,
- Разум бы смог,
Но только без примесей,
Дерзких.
Разума чистота,
Прозрачней слезы,
Добрее, стишка –
Детского.
Чистый Разум –
Он сам.
Для Канта,
И причина,
И следствие!
Слушая Зевса о том, как построил свой мир…,
Мир для себя – Цинь-Шихуанди,
Я как будто бы сам для себя,
Осознавал то, как такой же мир, мир, созданный для себя, создавался вокруг Иммануила Канта…
Собственно говоря,
Собственно говоря – эта книга, началась и закончилась во сне….
А всё о чём она будет повествовать в дальнейшем, не более чем описание того, что произошло…
И как случилось в пределах этого самого сна…
Просто – сна, и ничего более…
….Я стоял в центре современного зала….
А может бы и не в центре….
Но, где-то явно близко, к этому самому….
Центру зала…
Конечно же, современного, потому что взамен потолка этот зал покрывал огромный кусок изысканно изогнутого….
Стекла, через которое я совершенно явственно наблюдал необыкновенно голубое….
Цвета прозрачной бирюзы….
Небо, в котором блестело столь же яркое, до блеска отшлифованное солнышко…..
- …. Уважаемого господина Дан…
- Илу…, - голос раздавался откуда-то из-под потолка и растекался по всему залу, проникая, пожалуй, во все по всем его уголкам, которые казались от этого…
Ещё более и совершенно модерновыми., но, также и стилизован под какое-то восточное….
Особенное восточное состояние, которое не было, конечно же мусульманским Ближним или даже Средним Востоком…
Этот Восток уходил куда-то дальше….
Дальше, дальше….
В самый предел Востока….
Или имя, произнесенное вроде бы чисто, но, совершенно явственно развитое на два слога….
Почему-то натолкнуло меня на мысль, что этот Восток….
Скорее может быть Востоком Китая или может быть, какой-то из 2-х Кореи…
- Господину Дан ил бест, принести ему глубокое почтение и благодарность…, - раздавалось на весь зал.
- В связи с изданием в Китайской Народной Республике…, - ого.
Сказанная фраза решила возникшее, было во мне противоречие.
Ну, конечно же – это самое, Китай – конечно же.
- Конечно же – Китай, - думал я уже совершенно облегченно…
- Изданием в Китайской Народной Республике этого замечательного двухтомника…
Я смотрел прямо перед собой и, пока ничего не видел….
- Господина Дан ил бест…., - продолжал говорить откуда-то, всё еще неизвестно откуда…
Но, продолжение фразы меня необыкновенно возбудило, поскольку гласило….
- «Путешествие госпожи Топ-Топ», - да, сказанное меня уже удивляло….
Это название мне явно было знакомо и теперь я прислушивался к сказанному и не только, но начал уже беспокойно оглядываться по сторонам, чтобы это, конечно же, не показалось бы демонстративно…
Но, смог увидеть что-то, только после того, как отвернул свой взгляд в сторону градусов на 30, там как раз, стояли несколько человек, мужчин и женщин, одетых, попеременно в современный костюмы и….
Да, на одной из женщин, в череде собравшихся было одето красное платье, явно стилизованное под национальный колорит дальневосточного государства. Надо было как-то развираться с происходящим.
И я, по привычке, у меня, ведь точно была, или, есть такая привычка.
Повести головой так, как будто бы мою шею неожиданно свело каким-то странным спазмом.
Так, как это делал «штабс-капитан Овечкин» в исполнении Армена Джигарханяна в одном из любимых фильмов моего детства – «Неуловимые мстители» ….
Не думаю, конечно, что так поводить головой, чем-то более респектабельно, чем просто и открыто – взглянуть по сторонам, может быть – это выглядит даже более вызывающе и смутительно, но я почему-то был совершенно уверен в том, что так сделать сейчас будет лучше. И вот, когда я поводил своей головой, сидящей на вдруг резко прихваченной спазмом шее, мне на глаза попался большой, да что там – большой, просто огромный монитор.
Панель, размером где-то 4 на 4 метра, на котором….
В это самый момент, я прекратил изображать из себя человека, со сведенной спазмом шеей и….
Уставился в это самый монитор, совершенно открыто….
И вот, на нем было совершенно ясно видно, как, пожилой китаец, стоя за модерновой трибуной-пюпитром…
Поднимает над головой два небольших томика…
Какого-то, может быть детского формата…
И, продолжает свою речь…
Все так же на русском языке….
Почти без акцента, но с ярко выраженной китайской акцентуацией, в котором, разделение моего имени, на три разделённых слога…
Было едва ли не меньшим обращением к тому, что все это действо – реально происходит в Китае….
- И, продолжал «сидящий гигантском мониторе» пожилой китаец….
- «Госпожа Топ-топ…» - китаец чуть запнулся…
- «На берегу моря» …. – название теперь звучало похоже, но все-таки, было не моим…
Я прислушался к словам выступающего ещё более внимательно….
- Этот замечательный двухтомник, - продолжал выступавший в плоском мониторе китаец….
- Несомненно, войдет в золотой фонд китайской литературы…
- Написанный, хотя и не китайцем….
- Но, человеком, несомненно, близким народному Китаю по духу…
После чего, выступавший, положил поднятые вверх книжки двухтомника на трибуну-пюпитр, и яростно зааплодировал, предварительно поклонившись в восточном, чуть стилизованном церемониальном поклоне.
Аплодисменты, начатые выступавшим пожилым китайцем, через одно или два мгновения были поддержаны, видимо уже всеми собравшимися.
Хотя я понял это только по энергичным и грациозным хлопкам той самой женщины, в красном, стилизованном под китайское народное платье, на голове, которой теперь я заметил и высокую, фигурную причёску….
Волосы, собранные в какую-то буклю-тюльпан и элегантно-непринужденно проткнутую какими-то белыми палочками- шпильками.
- Ну, ясное дело, - думал я почему-то.
- Раз аплодирует – эта Женщина, то другие, присутствующие, просто не могут не аплодировать….
Прямо, вместе с ней…
Вдруг…
Совсем – вдруг, для меня, Женщина в красном, вышли из группы китайцев, стоявших в стороне и аплодировавших оратору….
И, пошла куда-то в сторону.
И мне….
Мне, почему-то, стало очень жаль, что такая необыкновенная красавица, уходит куда-то…
Но, что же я мог поделать с этим?
Поскольку я и вообще-то, не знал, что тут происходит, и как я оказался здесь….
На этом странном и загадочном для меня мероприятии…
В совсем незнакомом мне месте…
Да и вообще…
- Что бы всё это – значило? – внутри себя я уже начинал где-то «закипать» и, для того, чтобы закипеть окончательно, мне пока не хватало только…
Ну да…
Того самого, каких-то воспоминании….
Исходя из которых, я мог бы раскочегарить очаг моего обычного недовольства и априорного отрицания….
На полную мощность….
Уход куда-то так понравившейся мне, отчего-то Женщины в красном в полной мере сподвиг меня к этим самым недостающим воспоминаниям и я, чуть ли не силой, включил их в себе….
- Блииииин…, - необыкновенная досада, при этом включилась во мне, как будто бы, сама собой.
- Ну, конечно же….., - мои воспоминания начали отливаться во вполне законченные,
Хотя и не совсем осознанные мною фразы….
- Конечно же….
- Этот несуразный телефонный звонок….
- Ну да, конечно же, он был….
- И был, как раз накануне моего появления….
- В этом самом супермодерновом зале, со стеклянным, причудливо изогнутым потолком….
- Пол седьмого утра, - как будто бы оччччень недовольно говорил сам себе я…
- И очень недовольно нажимая клавише подъема трубки на своем очень простом и….
- Может быть, от того, очень старом мобильнике….
- Ну, кто это там? – мой голос был достаточно язвительным, откликаясь, видимо, на излишне ранний звонок, в принципе, понимая, кто это звонит мне, но внутренне сопротивляясь такой ранней бесцеремонности….
- Мария, компания Ворк 5, - голос моей утренней собеседницы был привычен до автоматизма. И уже в момент привычной паузы, после которой должно было последовать – привычное….
- Вам удобно говорить, сейчас….
Я очень недовольно, и как мне казалось. Язвительно начал свою реплику….
- Не удобно…
- Но, раз уж Вы все равно – позвонили….
- То -говорите уж…
Голос в телефоне замялся, а потом, снова начал, с извиняющейся интонацией…
- Ну, Вы же сами, Данила, написали, что Вам можно звонить от шести утра….
- Стоп…, - это я говорил уже сам себе, силой заставляя это воспоминание уйти куда-то в небытие….
- Стоп…
- Ранний телефонный звонок, - действительно был, - я зафиксировал галочкой в своем сознании это событие, как реальный факт…
- А раз был звонок, то был и какой-то разговор, - я думал теперь уже все более интенсивно…
Пытаясь, может быть, вспомнить, какие-то детали этого разговора…
- Ну, нет же, конечно нет, - сознание было ко мне в этот раз не очень услужливо и не предоставляло мне требуемых деталей….
- Нет же, - снова раскручивал я свою «думалку» …
- Не было в нем…, в разговоре этом, совершенно ничего интересного….
- Совершенно – ничего…
И, вдруг… снова вдруг, я совершенно явственно понял….
Да, конечно же, я, после этого, неожиданно раннего звонка снова пошел поспать…
Точнее не поспать…
Не поспать, а просто прикорнуть минут, а может секунд на несколько и вот.
- Ну, да…
- Да, конечно же…
- После этого, я прикорнул поспать, после этого звонка и я погнал свое сознание, куда-то вперед.
Туда, где было что-то, после моего пробуждения от сна.
- Ну, не может же все это торжество…
Данила проворачивал я в своем сознании огромный массив информации, сообщающий о том, что столь явственное ощущение то что, от чего он совсем, ну, совершенно…
Не мог оказаться…
- Сном! – в этот момент, ощущение было переработано в массив невозможности. И он, как будто бы стукнулся, как мчащийся на всех парах поезд с моей неожиданной догадкой…
И, объединился в одном единственно, но очень внятном слове…
- Сон…. сон…
- Это же сон, - думал я, и понимая, что проснусь, очнусь от происходящего уже, через миг.
Ага, ага – вот.
Я уже и пробуждаюсь.
Я, почувствовал, что кто-то, неожиданно и очень деликатно трогал меня за плечо.
- Просыпаюсь, - подумал я, несколько разочарованно.
Ведь мне, в общем-то не хотелось уходить отсюда, где странная, но очень представительная группа благообразных китайцев, которые были весьма благообразными и, о очень даже, благоприятными ко мне.
- Господин, Данила!
Деликатное прикосновение к моему плечу, я вновь возвращало меня в эту странную реальность сна…
Я резко обернулся и после этого, совсем уже обескураженно добавил вслух, в - В реальность за моим плечом.
За моим плечом – стояла всё та же – Женщина в красном, стилизованным «под народное» платье, и я мельком посмотрел на нее, повернувшись через плечо.
Увидел классический восточный овал, смуглую, суть желтоватую кожу.
Прическу, вычурно собранную из черных, как смоль волос при помощи длинных шпилек, возможно, даже из сосновой кости.
И, тут же, отвернулся, готовясь к быстрому пробуждению, но, тут же резко повернулся, обратно.
Неимоверно удивившись, открывшемуся мне взгляду, тронувшей меня за плечо китаянки, я – снова смотрел на неё, а на меня.
На меня пристально смотрели её ослепительно синие, глубоко синие, как самое глубокое море – глаза.
Я – поперхнулся и – возможное просыпание от сна, как будто бы отступило от меня, куда-то далеко-далеко.
Я смотрел на эту удивительную, просто невозможную, просто Чрезвычайную Женщину в красном платье и уже совсем не был уверен в том, что пребываю во сне…
- Ну, на самом деле, - я как будто бы снова сказал все это вслух, конечно, такое же не может. Просто взять – и присниться…
- Оооо, - моя деликатная собеседница как будто бы быстро поняла мой необыкновенный восторг.
- Оооо.
- Конечно – это не бывает.
- Так просто, сказала она на очень чистом, русском языке.
Без всяческих признаков акцента и закончила свой спич. неожиданно…
- Господин, Дан Ил Ла. - очень четко разделив мое имя на три классических китайских слога. Имени.
- Ла, - повторила она.
- Ла…
- Ла…
- Лаааа…, - она потеряла на все лады, полностью отбив у меня желание просыпаться.
- Лаааа…, - говорила она…
- У Вас имя.
- Как будто бы та самая…, - говорила она.
- Большая и неизвестная страна.
Она махнула рукой, куда-то в сторону. неизвестную мне я ведь.
Ну, совершенно не знал, где же теперь нахожусь. поскольку мой твердый вывод, что я нахожусь во сне, напрочь поколебал удивительно синий, глубокий как море взгляд моей собеседницы.
- Шангри Лааа, - сказал она, снова махнув рукой в сторону.
- Она там.
- На моей родине…
- Выше самых высоких гор Священного Тибета.
- Дан Ил… Лааа, - женщина в красном, как будто бы говорила со мной, пытаясь …. Нет, не затормозить мое пробуждение.
Но, просто, казалось бы, втянуть звуками своего голоса в иную, совершенно иную реальность.
Такую, которая не является, ни реальностью, ни сном…
Ничем, что я мог бы назвать, кроме этого самого, как будто вечного, и никогда не прекращающегося…
- Лааааааа…
Я плыл по текущей волне этого внушения, забывая о том, что я вот-вот, уже собирался просыпаться.
- аааа…,
- Я, - разговор моей собеседницы, вдруг изменился и я, судя по всему, через некоторое время, когда я услышал это самое «Я», переводила, эти самые, Ваши прекрасные книги, про путешествия и приключения госпожи Топ-топ….
- Там, - продолжала она.
- Второй том, про госпожу Топ-топ на морском берегу, - говорила она очень внятно.
- Я, взяла на себя смелость, заменить на «морском березу», на фразу «на берегу моря».
- Но это, - моя собеседница говорила об этом серьезно, так, как будто бы я непременно, стал выступать против такой вот замены, мне, если честно было все равно, как там переведена эта фраза.
Однако, моя собеседница.
Судя по всему, относилась к этому весьма серьёзно, даже очень серьёзно.
- На морском берегу, - говорила мне моя собеседница.
- Это, если читать по-китайски.
- Звучит, как-то, - она чуть замялась.
- Ну, как-то не очень благозвучно, что ли, - м.я собеседница, явно смущалась.
Мне так и было, вообще – «по барабану».
Но, начавшаяся тема, требовала своего завершения, так уже повелось, видимо, в России, и уже тем более, в Китае. Раз что-то, начато, до должно быть и законченно. Непременно – закончено.
- А зачем? – неожиданно вставил я свою реплику.
- Зачем, собственно?
- Зачем Вы, - продолжала я,
-Пытаетесь пояснить мне такие тонкости китайской филологии.
- Вот может, когда-нибудь…, - сказал я, как-то особенно мечтательно, что ли.
- Вы расскажете мне о китайском языке, много, глубоко и интересно, моя собеседница, казалось бы, очень внимательно слушала меня и согласно кивала.
Эта восточная учтивость «заряжала» меня на дальнейшее продолжение спича, в котором я уже не мог ни остановиться, ни даже – просто – проснуться.
Чувство долга, в этом «китайском сне» перевешивало во мне все остальные чувства.
Так, как если бы мне снился сон про Иммануила Канта.
Вообще-то, мне два раза действительно снился сон, про Иммануила Канта.
Так вот, в этих снах, чувство долга, также было превыше всего.
Поэтому я совершенно не удивлялся тому, что мой сон, происходящий в Китае, также, так же пробудил во мне чувство долга, и не позволяет закончить все это – без излишних церемоний. Так что я – продолжал.
- Госпожжжаааа…, - моё протяжное обращение как будто бы напоминало моей собеседнице о необходимости назвать себя. Раз уж выпала нам такая доля – разговаривать друг с другом.
Впрочем, она быстро нашлась, и не перерывая моего миолога, вставила в него, как, будто легко ударила в звонкий колокольчик.
- Дзянььь.
- Госпожа, Дзянььь? – продолжил я уверенно-вопросительно.
- О, да-да, - снова заговорила моя собеседница, снова сумев вставить свою реплику так, как будто бы она не прерывала вовсе моего монолога.
- Госпожа, Дзянььь,
-Я совершенно не сомневаюсь в том, что Ваш перевод моих книг, досконально, точен, и полностью соответствует всем принятым в Китае правилам.
- Такая прекрасная Женщина, - я говорил очень учтиво, так что мое отношение, пропечатывалась в каждом слове, очень внятно и – решительно.
- Конечно же, не может. Просто не может, - еще более утвердительно сказал я.
- Делать что-то, недостаточно – совершенно.
Легкий девичий румянец, отлично читается и на чуть желтоватой коже китаянки. Теперь, после того, как я увидел такой румянец на лице приснившейся мне Дзянььь, я знаю это совершенно точно, и могу утверждать – совершенно ответственно.
- О, - теперь уже Дзянььь отвечала, как и положено благовоспитанной китаянке, на мое проявление почтительности к ней.
- О, Господин Ла, столь учтив к бедной девушке.
Дзянь – склонилась в церемониальном поклон, после чего, избавившись от смущения недомолвок и околичностей перевода, просто сказала:
- Господин Ла, до вручения премии Лао Цзы, еще две недели.
- Так что у нас еще будет много времени…, дя обсуждения тонкостей китайского языка и филологии. Ведь всё это время – Вы будете – гостем благословенной Сычуани, и я, неотступно последую за Вами во всех начинаниях.
- Вот. Вот. Вот!!!! – сказанное Дзинььь, мне очень понравилось.
Я, был готов слушать это и, последующее за ним продолжение. Но, у моего сна, по-видимому – были совершенно иные планы, и я да, я - проснулся, как бы это не было прискорбно.
- На морском берегу, - говорила мне моя собеседница.
- Это, если читать по-китайски.
- Звучит, как-то, - она чуть замялась.
- Ну, как-то не очень благозвучно, что ли, - имя собеседница, явно смущалась.
Мне так и было, вообще – «по барабану».
Но, начавшаяся тема, требовала своего завершения, так уже повелось, видимо, в России, и уже тем более, в Китае. Раз что-то, начато, до должно быть и законченно. Непременно – закончено.
- А зачем? – неожиданно вставил я свою реплику.
- Зачем, собственно?
- Зачем Вы, - продолжала я,
-Пытаетесь пояснить мне такие тонкости китайской филологии.
- Вот может, когда-нибудь…, - сказал я, как-то особенно мечтательно, что ли.
- Вы расскажете мне о китайском языке, много, глубоко и интересно, моя собеседница, казалось бы, очень внимательно слушала меня и согласно кивала.
Эта восточная учтивость «заряжала» меня на дальнейшее продолжение спича, в котором я уже не мог ни остановиться, ни даже – просто – проснуться.
Чувство долга, в этом «китайском сне» перевешивало во мне все остальные чувства.
Так, как если бы мне снился сон про Иммануила Канта.
Вообще-то, мне два раза действительно снился сон, про Иммануила Канта.
Так вот, в этих снах, чувство долга, также было превыше всего.
Поэтому я совершенно не удивлялся тому, что мой сон, происходящий в Китае, также, так же пробудил во мне чувство долга, и не позволяет закончить все это – без излишних церемоний. Так что я – продолжал.
- Госпожжжаааа…, - моё протяжное обращение как будто бы напоминало моей собеседнице о необходимости назвать себя. Раз уж выпала нам такая доля – разговаривать друг с другом.
Впрочем, она быстро нашлась, и не перерывая моего миолога, вставила в него, как, будто легко ударила в звонкий колокольчик.
- Дзянььь.
- Госпожа, Дзянььь? – продолжил я уверенно-вопросительно.
- О, да-да, - снова заговорила моя собеседница, снова сумев вставить свою реплику так, как будто бы она не прерывала вовсе моего монолога.
- Госпожа, Дзянььь,
-Я совершенно не сомневаюсь в том, что Ваш перевод моих книг, досконально, точен, и полностью соответствует всем принятым в Китае правилам.
- Такая прекрасная Женщина, - я говорил очень учтиво, так что мое отношение, пропечатывалась в каждом слове, очень внятно и – решительно.
- Конечно же, не может. Просто не может, - еще более утвердительно сказал я.
- Делать что-то, недостаточно – совершенно.
Легкий девичий румянец, отлично читается и на чуть желтоватой коже китаянки. Теперь, после того, как я увидел такой румянец на лице приснившейся мне Дзянььь, я знаю это совершенно точно, и могу утверждать – совершенно ответственно.
- О, - теперь уже Дзянььь отвечала, как и положено благовоспитанной китаянке, на мое проявление почтительности к ней.
- О, Господин Ла, столь учтив к бедной девушке.
Дзянь – склонилась в церемониальном поклон, после чего, избавившись от смущения недомолвок и околичностей перевода, просто сказала:
- Господин Ла, до вручения премии Лао Цзы, еще две недели.
- Так что у нас еще будет много времени…, дя обсуждения тонкостей китайского языка и филологии. Ведь всё это время – Вы будете – гостем благословенной Сычуани, и я, неотступно последую за Вами во всех начинаниях.
- Вот. Вот., вот!!!! – сказанное Дзинььь, мне очень понравилось.
Я, был готов слушать это и, последующее за ним продолжение. Но, у моего сна, по-видимому – были совершенно иные планы, и я да, я - проснулся, как бы это не было прискорбно.
Просыпаться ото сна неожиданно, иногда – обидно, иногда – очень даже не плохо. Особенно, когда на вас во сне пытается напасть змея. Не знаю почему, но видеть змей во сне, для меня, наиболее неприятно….
На этот раз, мне было от пробуждения не обидно и не принесло никакого облегчения, просто, стало какой-то частью моей жизни, жизни, как реальной, так и мистической.
Такой, то есть, какая у меня и есть на самом деле, такая, которая, заставляет меня воспринять как реальность сон и, отклонить какое-то, якобы «реальное» событие, которому я, просто отказываю в его жизненной реальности. Во всяком случае, проснувшись, я тут же начал готовиться к получению премии Лао Цзы, за книги:
Путешествие госпожи Топ-топ.
… Госпожа Топ-топ, на морском берегу…
…… И даже – Панда и Кант….
Начинаем…,
Слова Зевса, вновь понеслись навстречу, навстречу моим воспоминаниям, которые, как маленькие, средние и большие камнепады проносились в моем мозгу, встраивая в сознании гранитные памятники-монументы сказанных и понятых мною фраз.
- Так Кант, понравился Императору - продолжал Зевс, что Император придумал, как-то почтить. Этого самого – господина, герра, ну или, как там будет по-китайски, Канта,
Ну, китайский Император, в общем-то, человек очень могущественный, - Зевс тут замялся, и добавил всё-таки,
- Смертный, конечно, но - Могущественный, - Зевс продолжал говорить фразами, достаточно короткими, скорее даже рубленными и, они вполне устоялись с камнепадами обратно-произносимых слов-фраз-букв, в моих воспоминаниях и вполне свободно – укладывались уже в гранитные фразы-монументы…,
- Могущественный, конечно, был этот китайский Император, а значит и подарок признательности Канту,
- Должен был быть – особыми…,
- Долго думал Император и вот решил наконец, послать герру Канту, красивого такого и, очень забавного медвежонка – панду,
- Панду – гигантскую, ну ясное дело, кКакой же это императорский подарок, если панда – малая, у императора, как раз жили несколько таких, Гигантских панд, при дворе, в запретном городе. Привезли их ему из далёкой Сычуани, далёкой настолько, что она была, где-то в высоких и хмурых горах, - фраза Зевса, опять оказалась длинной и мой мозг, опять сморщился под ударами мощного камнепада слов-фраз-букв воспоминаний, камнепад, который, к тому же, строился в гранитный монумент фразу достаточно долго, Зевс, даже умолк на миг, видя написанную на моем лице, гримасу недовольства, перемешанную с болью. От ударов постигшего мой мозг камнепада фраз-мыслей-букв нахлынувшего воспоминания, но, вот, камнепад – улегся и – Зевс, продолжил, снова заботясь о краткости и рубленности своих фраз,
- В общем, Император, сам не видел никогда, мест, где жили эти самые, Гигантские панды. И потому, считал, что одна из этих гигантских панд, вполне может добраться и до далекого города…,
- Да, - оговорился Зевс,
Император, точно узнал, что герр Кант, проживает на берегу, очень далекого моря,
- Моря, которое весьма богато янтарем, а янтарь – Император очень любил.
- Любил, почти так же, как любил родной нефрит…,
- Правда, нефрита у Императора было много, а янтаря – мало, поскольку везли его, очень издалека, как раз оттуда, куда следовало сейчас, отправить, свою гигантскую панду из Запретного города.
Ну, в общем, Император вызвал к себе в Запретный город, кого-то из купцов, которые привозили ему янтарь.
- Купцы, выслушали своего императора, и, сказали, что сами-то они, в тех краях не бывали, вообще, с монголами предпочитали не связываться и все, отдавали прямо у них на границе, а вот уйгуры.
- Уйгуры, те ходили дальше и даже на Русь – Московию попадали,
- Повелел император китайский, - Зевс, чуть поменял привычный порядок своих слов, и сделал из китайского Императора – Императора китайского.
Привычный ход камнепада воспоминай, чуть-чуть…,
Изменился и я это почувствовал, хотя и не так, как это было в прошлые разы, хотя, по мелочи, заметно было, но заметил ведь, а Зевсвс походу, продолжал свой долгий-долгий рассказ.
- Привели к Императору и уйгуров, но те, панду гигантскую, перевозить, наотрез отказались, ну не любили они панд гигантских.
Однако, - Зевс от значительности, даже понял вверх свой указательный палец.
- Нельзя же ставить под сомнение Могущество китайского Императора…
«И это, не подлежит, сомнению», - говорил Зевс, очень назидательно.
