Где затерялись русские деревни?
Где затерялись русские деревни,
Как будто бы корова их слизала языком,
Поля позарастали диким лесом:
Чертополохом, бузиной и ивняком.
Кругом лишь покосившиеся хаты,
Да пара коз, пасущихся вдали,
Крестьянский век в домах тех доживают,
Воистину, хозяева земли.
Они землицу холят и лелеют,
Кормилицей, то матушкой зовут,
Солёным потом пашню поливая,
Заветы дедов и отцов веками чтут.
Латают развалившиеся избы
Мозолистой и немощной рукой,
Но сожалеют больше о деревне,
И им не надо никакой другой.
Они в земле алмазов не искали,
Пахали, сеяли и жали рожь,
Чтоб хлеб душистый на столе был в каждом доме,
А плата им за это – медный грош.
Не ропщут на судьбу они нисколько,
Все думы их лишь только об одном,
Кто после них лелеять будет землю,
И кто засадит по весне её зерном?
И до тех пор , пока жива деревня,
Пусть даже небольшая, в три двора,
Жива Россия будет , непременно,
А вот деревню возрождать пора.
Как будто бы корова их слизала языком,
Поля позарастали диким лесом:
Чертополохом, бузиной и ивняком.
Кругом лишь покосившиеся хаты,
Да пара коз, пасущихся вдали,
Крестьянский век в домах тех доживают,
Воистину, хозяева земли.
Они землицу холят и лелеют,
Кормилицей, то матушкой зовут,
Солёным потом пашню поливая,
Заветы дедов и отцов веками чтут.
Латают развалившиеся избы
Мозолистой и немощной рукой,
Но сожалеют больше о деревне,
И им не надо никакой другой.
Они в земле алмазов не искали,
Пахали, сеяли и жали рожь,
Чтоб хлеб душистый на столе был в каждом доме,
А плата им за это – медный грош.
Не ропщут на судьбу они нисколько,
Все думы их лишь только об одном,
Кто после них лелеять будет землю,
И кто засадит по весне её зерном?
И до тех пор , пока жива деревня,
Пусть даже небольшая, в три двора,
Жива Россия будет , непременно,
А вот деревню возрождать пора.
