О благоверных и преподобных князе и княгине муромских Петре и Февронии
Чистотою, красотою необъятна Русь!
И решил я поутру — в Ласково пройдусь.
Прогуляюсь, помолюсь, в воды окунусь,
Преподобным и святым низко поклонюсь.
***
О БЛАГОВЕРНЫХ И ПРЕПОДОБНЫХ
КНЯЗЕ И КНЯГИНЕ МУРОМСКИХ ПЕТРЕ И ФЕВРОНИИ
I
Стоит на берегу Оки Великий Муром-град.
Могучий, белокаменный, и всякий в нём богат.
И правит в городе сием Великий Павел князь,
Но дабы город процветал, всё чаще восвояси.
А Дьявол испокон веков не терпит благодать,
Послал к княгине беса он, что трудно распознать.
К ней в княжеском обличии являлся сатана,
Обманом и насилием овладевал сполна.
Супруга княжеских кровей и статна, и красна,
Умом и хитростью своей слукавить не смогла.
И рассказала всё, как есть, супругу своему,
С надеждой силу распознать, чтоб одолеть с ним тьму.
И порешили муж с женой: без хитрости никак,
Что силы светлые умней, что будет добрый знак.
И, обольстивши сатану, прознавши, что при чём,
Повержен будет он Петром с А́гриковым мечом.
Вот Пётр, княжеских кровей, он Павлу родный брат,
Узнав про происки сии, разгневан был, не рад.
И в одиночестве своём в святом монастыре
Увидел светлый, чистый лик и меч на алтаре.
А о́трок Божий говорил, что с истиной отнюдь,
Не лёгок будет и тернист весь праведный твой путь.
Что вопреки своим грехам ты сможешь победить,
Что будешь счастлив и любим, и будешь долго жить.
Но как злодея распознать? Лукав он и хитёр.
В палатах брат. А это кто, тотчас зашёл в шатёр?
Быть может, брат сейчас в шатре с княжной наедине?
Иль это Дьявол во плоти пришёл к его жене?
Но Ангел брату подсказал, закрыв его плечом,
И был повержен сатана А́гриковым мечом.
Затрепетал, задохся змей, нещадно завопил,
Но чёрной кровию своей Петра он окропил.
Умылся князь, но вот беда: доселе, до утра
Всё тело язвами пошло. Блаженного Петра
Покинула былая стать, уж на коня не в мочь,
И даже самый знатный врач Петру не мог помочь.
II
Прослышал Пётр: недалече, в лесах Рязанская земля,
Там каждый душу правдой лечит; озёра — как из хрусталя.
Там небо можно пить до донца, там ласково журчит ручей,
Там ласковое светит солнце, там всё ласкает свет очей.
Один из княжеских отро́ков забрёл в то Ласково село,
Но у ворот простого дома он не увидел никого.
И в дом зашёл; никто не вышел навстречу о́троку сему,
Лишь в горнице краса-девица ткала холщину поутру.
А пред девицей скачет заяц, ручной, весёлый и смешной,
И о́трок, дивно восклицая: «А где хозяин, кто такой?».
— Отец и мать пошли поплакать, взаймы поплакать, пожалеть,
А брат же мой, пошёл сквозь ноги на упокойного глядеть.
— Загадками глаголишь, дева, мудрёная ты, неспроста.
Сдаётся мне, владеешь даром, в тебе и ум, и красота.
Откройся мне, ведь я с поклоном, я призван князю помогать.
— Меня Февронией от рождения решили люди называть.
— Ты знаешь, княже нынче болен, от тёмной силы прокажён.
— Я помогу ему, отро́че, коль будет честен и блажён.
— Ты знаешь, князь сулит награду, богатой будешь ты сполна.
— В награду станет князь мне мужем, в награду стану я — княжна.
Но княжеское самолюбие перебороло здравый смысл,
И Пётр лукаво согласился, поверив в девичий каприз.
Тогда пускай истопят баню, сказала дева неспеша,
Вот русский квас, в нём моя сила, вся моя правда и душа.
И пусть все язвы этим квасом намажет суженый мой друг,
Но лишь одну велю оставить, чтоб не было потом недуг.
Не верил Пётр, что смирится его безгрешная душа,
Да только сердцу не прикажешь. Ах, как Феврония хороша!
Взгляните, Пётр здоров, как прежде, он снова лих и на коне!
Простите князя, в искушении грехов немало на земле.
Ведь снова княжье самолюбие затмило разум и вину,
И, не сдержав благого слова, князь едет к дому своему.
На небе месяц серебрится, темно в Касимовском лесу,
Петру возлюбленная снится, склоняя русую косу.
Мо́лится князь, но нет прощения, и снова Ангел поутру:
«Недуг вернулся? В искушении не будет счастья никому!».
И, помолясь Святому Богу, князь развернул своих коней,
Он верную избрал дорогу, навстречу к суженой своей.
И снова баня, много кваса, а квас здесь вовсе не у дел,
Не в квасе чудо, чудо в вере, в любви и в праведности дел.
Великий Муром-град. Наш князь, ступая у ворот
С княжной красивой, молодой обрадовал народ.
И стали жить они, смиряясь, и заповеди чтить,
Любви и верности иной не до́лжно в мире быть.
III
По происшествии сего, сколь времени не быть,
Князь Павел к Богу отошёл, но приказал всем жить.
Жить верно, счастливо, смиряясь, Петра боготворить.
За правду, верность и любовь людей благодарить.
Боярам муромским не в мочь, а жёны им под стать:
Была простушка, а теперь и слов не даст сказать.
Была бы княжеских кровей, тогда бы мы не прочь,
Любить, лелеять и ласкать, как собственную дочь.
И, потеряв блаженный стыд, решили пировать,
В хмельном застолье, вопреки себе же стали лгать.
И словно лающие псы, не веря в Божий дар,
Забыв про верность и любовь, свой нанесли удар.
Бояре требуют к княжне: «Окстись и отрекись,
Оставь нам князя и простись, не верим мы тебе.
Возьми! Что хочешь пожелай!» — «Отдайте мне Петра!
Коль воля ваша не мудра, зачтётся вам сполна».
И каждый, каждый из бояр бесовски ликовал.
«Быть может, князем стану я?» — с лукавостью мечтал.
Самодержавие моё не хуже, чем Петра,
Уж я пополню свой карман, без правды, без стыда.
Блаженный Пётр вопреки: «Коль царствовать не в мочь,
То ради веры и любви я отрекусь, не прочь.
И ради заповеди той, что соблюдал Матфей,
Любви немыслимо искать средь голубых кровей».
***
Лесами и равнинами течёт издалека
Прекрасная и чистая широкая река.
И каждый поворот её просторами объят,
И каждый её берег мне дорог, люб и свят.
Весёлая и гордая, стесняя облака,
Течёт река раздольная — моя река Ока.
И обнимая нежно златы́е города,
Прославит землю русскую на многие года.
***
Плывёт кораблик по реке, плывёт кораблик по Оке.
Ты зачерпни водицы справа, испей, прошу тебя лукаво.
А может, слева повкусней? Испей водицу, будь смелей.
Ну как?... Водица как водица? Не стоит мне с тобой водиться.
Вода не может быть простой, вода не может быть иной.
Вода, как сущность бытия, в воде вся правда, ты и я.
И плоть — вода, и без приличий, там лишь иллюзия различий;
Разочаруешся сполна, поверь, ведь это лишь вода.
Плывёт кораблик по реке, плывёт кораблик по Оке,
И Муром-град уже не виден, а Пётр в изгнании обижен.
— Ты не печалься, милый княже, шатёр раскинем мы на пляже.
Откушаем, похо́лимся и Господу помо́лимся.
Не виден Муром, только в нём полкняжества горит огнём.
Бояре-то беснуются, за княжество торгуются.
Но знамо, что быть так негоже, догнали знатные вельможи.
— Великий княже, помоги, прости нас грешных, рассуди...
Великий Муром-град. Наш князь, ступая у ворот,
С княжной красивой, молодой обрадовал народ.
И стали жить они, смиряясь, и заповеди чтить,
Любви и верности иной не до́лжно в мире быть.
IV
И вот, когда приспело время о благочествии сего,
Лишь об одном молили Бога, святого Бога одного:
Великий Боже! Нам не можно с любовью этой овдоветь.
Будь милостлив, святый Боже, позволь нам вместе умереть.
И, помолившись и покаясь, отдали Господу без вин
В день двадцать пятый, летним утром, шестого месяца. Аминь.
Прожить красиво и любя ведь каждому дано,
Не отрекаются, любя, в преданиях суждено.
И даже смерти вопреки, когда уже не в мочь,
Твой светлый Ангел, твой святой всегда готов помочь.
2018 год, июнь, город Рязань.
