Заметки из прошлой жизни
"Когда звёзды смеются - они начинают падать." © Skaramush
31.08.2014
Жалобно зевая, Слепая закрывает потёртую черную тетрадь и отправляется спать. Оставляет после себя бардак в рюкзаке, несколько сломанных ручек, да длинную пространную запись на клетчатом листе.
Стрелки часов шёпотом отсчитывают второй час ночи, следуя привычному ходу времени. Август неумолимо движется к своему завершению.
Значит, дневник не должен пустовать...
"Беззвёздная ночь окружает палатку. Чтобы увидеть костровое - нужно выглянуть в темноту. Презрев страх, успеть посмотреть налево, чуть назад, и... Умудриться при этом не свернуть себе шею.
Там, в кромешном мраке, причудливо танцует среди деревьев тёплое пламя, отбрасывая на лица сидящих вокруг людей неверные сполохи света.
Но, если быть честной с самой собой – презреть страх я не могу.
Потому сижу одна в четырехместной палатке. Замотанная в плед и спальник одновременно, пялюсь то в экран планшета, то в черный палаточный зев, пытаясь разглядеть хоть что-то на улице. И согреться, конечно же. В памяти почему-то проскальзывает другая ночь и совсем другой лагерь, за несколько недель до.
Строгий порядок, а не хаос. Деревянные поддоны, а не голая земля…
(Да, меня уже просветили, что под палатку нужно класть лапник! Будь у меня топор – именно так я бы и поступила. Но, увы, я далеко не профессиональный турист, и даже не турист в принципе своём.)
За стенкой, в другой палатке, шумно устраивается спать старший по званию. Я же, под мерное сопение одной соседки, шепотом пересказываю другой сказку про маленького мышонка. Костёр – стоит лишь выглянуть – заливает весь лагерь светом, но даже он не затмевает звёзд. Сосновые лапы над головой тоже ничуть не мешают в созерцании.
Звёзды смеются, в воздухе едва слышен серебристый звон. Они смеются. И падают.
Кажется, Персеиды мы проходим чуть раньше, чем их предсказали астрономы. Не в срок…
Здесь, среди порядка, не страшно. Хотя бы потому, что вокруг много людей. Да, они отделены друг от друга палатками, двадцатками и прочими барьерами, но они – вместе. Очень сильно чувствуется эта общность. Она придаёт сил.
Там, где я сейчас нахожусь, каждый сам по себе.
И, пока я вижу темноту - дрожу не столько от холода, сколько от страха неизвестности.
Пока я заглядываю в темноту, я понимаю, зачем это делаю. Страхам нужно смотреть в лицо.
А ещё я, наверное, жду, когда тьма рассеется, и на небе вновь появятся звезды.
В палатку, громко ругаясь, забирается соседка. Всё та же, что и раньше, не знаю уж, к сожалению или к счастью.
«Осторожно, двери закрываются!»
Тихонько перехихикиваемся, укладываясь спать. Ворочаясь в спальнике, я лишь на мгновение закрываю глаза, и вновь вспоминаю сосны Селигера, падающие звёзды и тепло, которое исходило от людей.
Соседка тихонько зовет во сне Антона. Значит, тоже скучает.
Успокаиваю её, вполголоса начиная рассказ:
«Закат уже отцвёл, и ночь медленно зажигала на чернильном небе редкие фонарики звезд…»
Рядом с прогорающими в кострище углями, тяжело вздохнув, во тьме материализуется Появляшка, и всю ночь стоит во мраке, охраняя покой затихшего лагеря."
