НАТАЛЬЯ ЕРЕМЕНКО

Между нами, женщинами…

 

Стихотворения

Статья

Интервью

 

 

Ташкент, 2018

 

Наталья Еременко. Между нами, женщинами…

Сборник произведений и интервью известной ташкентской поэтессы конца ХХ – начала ХХI веков Натальи Еременко (1954–2013) подготовлено ее родными и друзьями. Оно включает все известные на сегодняшний день родным и близким поэтессы тексты с учетом других редакций, сделанных как самим автором, так и редакторами ее прижизненных публикаций. В основу этой, по сути первой, книги поэтессы легли материалы готовившегося ею к изданию сборника стихотворений, который она не успела озаглавить. Он приводится в качестве раздела «Сборник без названия». Стихотворения, не включенные в его состав, даны в разделе «Разметанные листы». С другими редакциями вошедших в «Сборник без названия» и «Разметанные листы» стихов можно ознакомиться в разделе «Повторы: другие редакции». Также приводятся интервью и газетная статья Н. Еременко.

Составитель данного издания выражает признательность за содействие в его подготовке Софии Демидовой, Татьяне Поповой и Александру Махневу.

Поэзия Натальи Еременко многогранна по сюжетному и философскому содержанию. Она отражает непростое время стыка двух веков, включившее распад большой империи, жизнь русской диаспоры в новой азиатской стране, укрепление духа капитализма в противовес идеологии интеллигента-бессеребряника. В творческом почерке талантливой поэтессы заметное место занимают сугубо женский взгляд на окружающий мир и жизнь человеческой души, взаимосвязь философских размышлений с непростой женской судьбой.

 

С Н. Еременко (наследники) – стихи, статья, рисунки, 2018.

С А. Кирдянов (Алимкулов) – составление, аннотации, интервью, 2018.

 

СТИХОТВОРЕНИЯ

 

I. СБОРНИК БЕЗ НАЗВАНИЯ

 

 

* * *

Друзья разъехались по странам

и по российским городам.

Живу в родном Узбекистане –

одна меж многих. И… одна.

 

Живу, как все простые люди,

не мудрствуя и не кляня…

Эпоху перемен рассудят –

за нас! – в другие времена.

 

* * *

На немытом стекле

мухи млеют от зноя.

Примус злится. В котле

подгорает мясное.

 

Кухонный неуют

постаревшей квартиры,

где стирают и пьют,

где картошка в мундире

 

постоянно в меню;

щами кислыми пахнет…

Про судьбину мою

всякий всякое ахнет.

 

Зубы стиснув, возьму –

в красный выкрашу стены!

Интересно, кому

не по нраву оттенок?

 

Посудачат, а там

попривыкнут к причуде:

я им, видишь, не та –

«от такой не убудет»…

 

В безуютье года

лихорадочно трачу –

и сует суета

щедро сыплет мне сдачу.

 

Бог простит…

 

МЫ ПОДАЕМ

Знакомый перекресток полон…

Так буднично спешит толпа!

Дубов столетние колонны…

Но пусто место у столба,

где нищенки привычный облик,

ее дрожащая ладонь…

и медяки летят на коврик,

и лист кружится золотой…

 

Мы подаем пятак старухе,

так торопливо суетясь,

что звон монет нам режет ухо...

И, совести своей стыдясь,

мы подаем… А наша сытость,

пусть даже «средняя», для тех,

мытарствующих, – не сердитесь, –

как тяжкий непрощенный грех.

 

* * *

Сусло А. И.

В старом дворике скамейка

опрокинута в арык –

та еще жила семейка!

А теперь – чудной старик.

 

Полосатая пижама,

трубка, фетровый берет,

на носу пенсне – пожалуй,

замечательный портрет.

 

…И смешная собачонка –

от горшка на три вершка, –

как вертлявая девчонка,

донимает старика.

 

Треплет свежую газету

и грызет тайком каблук,

со стола крадет котлеты,

что приносит деду внук.

 

Дед ворчит немного: «Муха,

как не стыдно воровать!

Эх, была б жива старуха, –

кузькину б узнала мать…»

 

Собачонка виновато

прячет хвостик, в будку – шмыг…

Здесь семья жила когда-то,

а теперь – один старик.

 

* * *

Этнической русской назвали…

А если б меня спросили

о родине, то едва ли

смогла бы сказать: «Россия»…

 

Мать – знатного польского рода,

отец – из-под Новосибирска…

Потомок смешенья народов,

живу я с ташкентской пропиской.

 

В роду есть евреи, а бабка –

из Греции, дед же был финном.

А я же, скорей, азиатка –

по духу, а не по имени.

 

* * *

Чужую беду рукой разведу…

(текст отсутствует)

 

13 ЯНВАРЯ 2000 ГОДА

Закат не то что бы пунцов –

кровав в ночи тревожной.

Мороз. На скользкое крыльцо

ступаю осторожно.

 

И, проклиная гололед,

спешу в тепло квартиры:

сегодня Старый Новый год –

под нулевое трио.

 

Мне дела нет до тех нулей –

каких начал начало…

Ну что ж, шампанского налей

в отмеренность бокала.

 

«За мой, увы, не бабий век –

за ягодку с мороза!..

За твой немыслимый пробег –

житейского обоза!..».

 

Не то хотела я сказать.

Не то! А вышло – скупо.

И почему-то «прячет» зять

глаза в тарелке супа.

 

Рассвет не то что бы рассвет –

намек, мазок небрежный.

Свеча растаяла на «нет»,

часы спешат, как прежде.

 

Последний в веке Старый год

ушел своей дорогой…

И долго-долго таял лед

у моего порога.

 

* * *

Торгую пирожками и блинами

напротив дома, рядом с психбольницей.

Подходят. Покупают редко. Лица –

нормальные, но это между нами.

 

И критикует цены беспричинно

спешащий люд, на первый взгляд, с обычным –

вот он, момент для истины – обличьем,

ничем не отличим он от больничных…

 

А мимо мчат блестящие машины…

 

(Остальные стихи читайте в бумажной книге "Между нами, женщинами..." (Ташкент, 2019 г.), которую надо заказывать у издателя - Алексея Кирдянова.)