Рок батюшка
Нина Богданова
К главному редактору модного православного журнала попасть было нелегко. Сначала надобилось записаться у секретаря, и секретарь назначал день встречи с заместителем главного. Тот, в свою очередь, проводил ознакомительную беседу, и только после этого, давал (или не давал) разрешение на "доступ к телу" шефа.
Молодой человек, писавший стихотворения на религиозные темы, был согласен на всё. Надо записаться значит запишемся, надо ждать- значит подождём. Молодого человека звали Герман. Он вырос в православной семье добрых людей. Тяга к написанию молитв у Германа была с детства. И, став взрослым , он решил отнести свои стихи в редакцию модного журнала. Хотя само название "модный православный журнал" коробило молодого поэта. Однако именно так о нём писали и говорили. Увы. И Герман думал :
"Ведь не все же читают псалмы и молитвословы. И не все ходят в церковь. А за модным, красочным журналом, может быть и потянуться. И хорошо, если бы там были стихи не только маститых авторов, но и простых верующих людей. Таких как я. Буду ждать сколько угодно!"
И он начал ждать. После встречи с заместителем главного прошёл месяц, и ему позвонили из редакции, объявив час встречи.
В назначенное время, Герман сидел в приёмной комнате. Его пригласили, и он с трепетом вошёл.
Главный редактор Петюхин Феофан Кузьмич, не глядя на вошедшего, указал на стул.
- Что там у вас?- недружелюбно спросил он.
- Молитвы.
- Какие ещё молитвы?
Герман заволновался, и достал из папки свои стихотворения.
- Свои стихотворения я называю молитвами. Почитайте пожалуйста. Я хочу, чтобы вы напечатали их в журнале,- застенчиво сказал он.
- Почему не прислали по электронке?- строго спросил Петюкин.
- У меня нет интернета.
- Сколько вам лет, молодой человек?
- Тридцать.
-Взросленький. Что же и на интернет не заработали?
- Заработал .Просто не хочу. Не хочу лишний раз поддаваться искушению.
Редактор посмотрел на Германа насмешливо и неприязненно.
- Странный вы молодой человек. Ну давайте, что там у вас.
Герман подал несколько листочков. Редактор быстро пробежал их глазами, и тут же отдал назад.
- На печатанье ваших стихотворений нужно благословление Епархии.
- Зачем?- удивлённо спросил юноша.- Разве не ясно, что я пишу о Боге и Вере, о пути к Богу . Поэтому я и сказал, что это мои молитвы…. Только в стихотворной форме. Почему бы Вам не напечатать? Не пойму.
Главный редактор назидательно ответил:
- Ну, во первых здесь я главный редактор. И я буду решать , что печатать, что не печатать!
Герман застенчиво и тихо, прошептал:
- Главный редактор у нас один, Господь Бог.
Петюхин чуть приподнялся и спросил грозно:
- Что вы там бормочите. Не пойму. В написании такой темы, как православие, должны быть каноны. Так сказать существуют правила, по которым пишутся подобные вещи.
- Простите пожалуйста, но разве могут быть каноны у душевного порыва верующего человека?
- Вы будете со мной спорить?
И над очками главного вскинулся раздражённый взгляд.
- Нет конечно. Я только высказал свою точку зрения,- смущённо ответил молодой человек.
-Вот вам телефон директора православной типографии. Он священник. Поговорите с ним. И если он решит- то вам дадут благословление, может быть тогда мы напечатаем. А может быть и они напечатают. Но это вряд ли.
Петюхин протянул Герману листочек с телефоном.
С директором православной типографии встреча была назначена в саду церкви, в перерыве между службами. Стояла дивная, ранняя весна, и священник пригласил Германа в церковный садик. Внешность батюшки
немного насторожила Германа. Он был очень толстым и неопрятным. На вид было ему лет пятьдесят, но верхний ряд зубов отсутствовал. Рыжие, давно не мытые, волосы какими то всклоченными прядями свисали на засаленную рясу. Это обстоятельство несколько озадачило Германа.
Ему казалось, что священнослужители должны быть особенно чистыми и опрятными. Он не любил предсказательниц и ясновидцев, но именно болгарская ясновидящая Ванга сказала слова, которым полностью отвечала представление Германа о священнослужителях. В частности она сказала:
"Священник должен быть белее снега!" То есть чистым и аккуратном. Здесь же всё было наоборот. Пока они шли по саду, к ним постоянно подходили какие-то женщины, и брали благословление у батюшки.И благословления тоже были какие-то … мягко говоря странные. " На вспашку огорода","на застолье" и тому подобные мирские мероприятия. Одной из них он сказал:
- Сделай ко мне кофе, покрепче.
И опять Герман был удивлён. Шёл Великий Пост. Как же кофе? Вот и у Серафима Саровского он читал, что даже от чая в пост надо отказаться. А здесь кофе! "Наверное это монахам нельзя,- решил Герман,- да и не надо мне судить, и впадать в осуждение. Кто я такой!? Прости меня, Господи!"
- Ну, давайте, что там у вас?- Протянул пухлую руку батюшка.
Герман отдал ему приготовленные листки со стихами. На первом листочке были напечатаны, особенно для него дорогие, молитвы ко Пресвятой Богородице, написанные им в минуты страшного страдания, после смерти его любимой матушки.
В это время принесли кофе. Прихлёбывая из чашки горячий напиток, батюшка прочел несколько строк и поморщился:
- Коряво как всё. Грубо! Даже зацепиться не за что. Нет изюминки.
У Германа похолодело внутри. Но он молчал. Батюшка прочёл ещё несколько строчек, и, шамкая, воскликнул:
- А это что за чушь? Нет, ну совершенно не захватывает меня. Понимаете молодой человек, в поэзии должна быть изюминка.
- Как это изюминка?- ошарашено спросил Герман.- Какая может быть изюминка в молитве?
- Не скажите!- Батюшка отложил листочки на скамейку, и отпил длинный глоток чёрного кофе.- По долгу миссионерства, я часто бываю во всяких организациях молодёжных. Сам то я в молодости хиппарил! И интересно, конечно, какое растёт поколение. В частности, я посещаю концерты рок-музыкантов, слушаю тексты их песен. И скажу вам откровенно : есть, есть у нас талантливая молодёжь! И там есть за что зацепиться, и есть изюминки... Там много изюминок! И сразу хочется ещё что то послушать. Они думают! Ищут. Страдают в конце концов, отсюда и сильна их поэзия!.. А ваши стихи…. Ну не знаю. Учиться вам надо.
" Священник на концертах рок музыки?- Пронеслось в голове у Германа,- зачем ? Если рок-музыкант ходит в Храм это можно понять. Наверное он хочет покается, или помолиться просто, но священнослужитель в логове, где проповедуют темноту, грубость и плотскую свободу??!! Что-то тут не срастается. Что-то тут попутано. Господи, как страшно!"- И он вспомнил одного актёра, с репутацией хулигана, который вдруг, разом, "ушёл в священники" , а через несколько лет, "ушёл из священников," и стал снимать пошлые фильмы.
"Что происходит вокруг? Как бы я хотел разобраться во всём. Неужели так легко можно стать священнослужителем, а потом, если надоест," уйти от священного сана?" Путаница какая. Какая путаница! Значит уже настало то самое время, когда "… многие придут в овечьих шкурах, а внутри суть волки хищные? По плодам их узнаете их ! Собирают ли с терновника виноград или с репейника смоквы?" Господи, ну и времечко нам досталось! Как же во всём разобраться!? Помоги мне, Господи."
От страха у Германа похолодели руки, и сжалось сердце. Он смущённо спросил батюшку:
- Простите меня, но какое отношение поэзия рок-музыкантов может иметь к молитве? Рок- это агрессия, бунт. Вера- это с м и р е н и е, покорность. Молитвы пишутся в минуты отчаяния и скорби. Тексты песен рок-музыкантов пишутся в основном под действием наркотиков, и алкоголя. Простите, батюшка, что я высказываю своё мнение. Но оно у меня, к счастью есть. И думается мне, что вы совмещаете вещи несовместимые. Агрессия и смирение- это совершенно полярные, именно полярные вещи! Разве можно их связывать, сравнивать?
- Да,- ответил батюшка.- Там много агрессии, много ошибок, исканий но я пытаюсь приобщить их к Вере. Привести их к Богу! И они работают,они ищут!
- А я уже нашёл. И пишу только потому что нашёл,- тихо сказал Герман.
- Что вы нашли?
- Я нашёл Бога. И пишу о том, что чувствую, найдя Его . И хочу этим поделиться с людьми. Разве я не имею на это права?
- Право то имеете. Но рановато вам делиться,- насмешливо ответил батюшка,- работать надо. Так я вернусь к музыкантам. Согласитесь, что их творчество- это поэзия! Пусть не о Боге, а просто о каких-то метаниях, духовных поисках, но ведь поэзия! Поэзия и у вас. Вы ведь претендуете на поэзию? Поэтому я и говорю в принципе о творчестве.
Батюшка положил на скамейку листочки, прищёлкнул пальцем, и причмокивая языком, повторил:
- Говорю о том, что в творчестве, любом, должна быть изюминка. У них есть изюминка, а у вас зацепиться не за что! Вот например жареная картошка…
- Какая картошка?- бледнея спросил Герман.
-Обычная картошка. Но один так пожарит, что её есть нельзя, а другой так , что пальчики оближешь. Понимаете меня?
- Нет. Не понимаю,- ответил Герман,- поэзия- это духовная пища, и при чём же здесь картошка?
- Ну это я так для сравнения! То есть в каждом деле должна быть изюминка. Будь то картошка, или поэзия. А у вас как-то всё грубо. Коряво . Работайте над стихами, работайте. Знаете как Пушкин работал! О! Над каждой строчечкой.
- Но я не претендую на Пушкина. И Пушкин писал о светском. А я пишу о Вере в Бога.
-Молодой человек! И тем не менее надо оттачивать свои стихи ."Духовка" не легко даётся!- припевая кофе из стаканчика, сказал батюшка.
- Какая духовка?- теряя сознание от непонимания происходящего, спросил молодой человек.
- " Духовка"- это духовность. Так в мою молодость называлась тяга к духовной жизни. Так что работайте. Работайте!
" Господи , прости меня, но по-моему, он такой же священник, как я архиерей! Что я вообще здесь делаю? Я ведь даже не понимаю о чём он говорит, "- пронеслось в голове Германа.
Он стремительно поднялся, извинился, забрал свои листочки и опрометью выбежал из садика.
" Не понимаю, не понимаю, не понимаю,- думал Герман,- как же так? Я пришёл к священнику, а священник мне говорит: " В ваших молитвах нет изюминки! Нет того, за что можно зацепиться!" Какая в молитве может быть изюминка? За что надо цепляться в крике души? Почему не увидел он сути? А суть в том, что мои молитвы написаны болью и страданием. А как же тогда писать? Разве важна форма выражения, а не искренность? Я ждал утешения, поддержки, но получил негодование. Как всё это мне понять, Господи!? Господи, не оставь меня в моих поисках правды и истины! Спаси меня, Господи. Вразуми Правдой Твоей. Помоги разобраться в этой жизни."
Но стихов- молитв он больше не писал никогда.
А в 33 года Герман ушёл в монастырь.
