Интервью ветерана ВОВ
Грустный вальс
«Налей-ка, сынок, чтоб не пить только слёзы сегодня,
Мне посуху трудно решиться на встречу с войной,
Как память свернёт в эту сторону – рвутся поводья,
А боль душу режет, боится лишь водки одной.
Отец мой священником был в малой должности дьяка,
Но связи имел и в пятнадцать отправил меня
Подальше от дома, я стал музыкантом - воякой,
Оркестр и валторна мне стали как будто семья.
В анкетах записан – потомок рабочего рода,
(Отец наказал не показывать корни свои),
Так жил в этой шкуре, в оркестре последних три года,
Но вскоре забыл про все мелкие беды свои.
С началом войны я другую обрёл специальность,
На этой работе нужнее всегда снайпера,
Из музыки мира в жестокую влился реальность,
С судьбой у меня началась не по нотам игра.
Романтика думаешь? Нет уж, браток, там работа,
Кровавая, грязная, рядом и холод, и пот,
Дорога вперёд, не имеющая поворотов,
И день - как ступенька по лестнице на эшафот.
В засады ходили сквозь ночь, под дождём и по минам,
А в точке возможно противник тебя уже ждёт
И вспомнят под вечер тебя на твоих же поминках
В молчании фляжка со спиртом по кругу пойдёт.
В кино современном война романтично красива,
Совсем не похожа на тот изнурительный труд,
А смерть ведь без крика, приходит она молчаливо,
Спокойный мой выстрел - и там обязательно труп.
Пять лет этой жизни потратил на дружбу со смертью,
Уверен – для этого дал разрешение Бог.
Оставшись живым, я, что было, оставил за дверью.
Спасибо? За что? Я, сынок, просто выполнил долг».
