ВОСТОЧНЫЕ ПРИТЧИ. КАРАВАН
Из цикла «Песни Ходжи Насреддина
КАРАВАН
Поцелуй зари украсил минарет.
На вершинах горных розы расцвели.
На базар пошел, едва забрезжил свет,
Старый мастер, уважаемый Али.
Вот расставил в лавке мастер свой товар.
Словно золото блестит кувшинов медь.
Знает, ценит, любит мастера базар.
Каждый хочет в доме золото иметь.
И сидит Али, читает рубаи,
Видит – шествует на площадь караван,
Вдруг поднёс к груди он руки сильные свои,
Сердце сжалось, будто в нём полсотни ран.
Приглядел себе чеканщик не коня,
Должен сделку провернуть наверняка.
Уговаривал купца четыре дня,
Чтобы продал за кувшины ишака.
Удивлялся очень опытный купец,
Удивлялся и не мог понять никак:
«О, скажи ты мне, чеканщик, наконец,
И зачем тебе столь дорогой ишак?».
Заключили сделку, дрогнула рука,
Дольше думать у купца не стало сил.
Десять взял кувшинов он за ишака,
Десять, чтобы только тайну сохранил.
Три часа родню чеканщик собирал,
Три часа им объяснял задумки суть,
Три часа кувшин секретный создавал
И отправил всех в ночной и тайный путь.
Всё добро собрала дружная семья,
Всех верблюдов предприятью отдала,
Ни посуды не осталось, ни тряпья,
Вот такие были тайные дела.
Все нагруженных верблюдов привели,
Привязали крепко мордою к хвосту,
И в ночи пошли пустыни корабли,
И цепочка растянулась на версту.
Самым первым привязали ишака.
Лишь кувшин он на спине нёс и Коран.
Дали бедному животному пинка,
И направили в пустыню караван.
И повел верблюдов, как эмир, ишак.
А куда идут, и кто их разберет?
И вернуться и свернуть нельзя никак,
Не пойдешь же в горы задницей вперед.
Шли они остаток ночи в тишине
Без погонщиков, без всадников – одни.
Только совы удивлялись в вышине.
Наступали удивительные дни.
Шли они прохладным утром по пескам,
Постепенно розовели небеса,
В это время на колючках тут и там
Как рубины загорается роса.
Шли вперёд верблюды сквозь палящий зной,
И пески слепили ишаку глаза.
Лишь орёл парил над пропастью земной,
И шипя ползла коварная гюрза.
А под вечер шли в тени высоких гор
И взбирались на пологий перевал,
И никто не мог нестись во весь опор,
И никто из них в пути не отставал.
Мир застыл, увидев это волшебство,
Даже серны замедляли шаг,
И влюбленные взирали на него.
Не смотрел на них задумчивый ишак.
Серны думали: «О, как же он велик!
Человеческих избегнул он оков.
Раньше только на страницах мудрых книг
Мы встречали столь ученых ишаков».
Если был бы помоложе наш вожак,
Порезвился может, сернами пленен,
И в горах родился б не один ишак,
Но ответственности опасался он.
Так бывает с каждым лидером порой.
Он не знает, что же будет впереди.
Ну, какой, к шайтану, из осла герой?
Привязали, в зад пиннули, и веди.
И разбойники встречали караван,
Но заметив, что не видно никого,
В том коварнейший усматривали план,
Уходили и не трогали его.
Вот такие получаются дела.
А сюжет, конечно, каждому знаком.
Выбирать начальство не дает Аллах.
Приходилось всем идти за ишаком.
В душном городе Али сидел один
И читая восхищался Навои,
Вспоминал причины ранних он седин,
Вспоминал несчастья долгие свои.
Вот уже шесть лет прошло с тех пор,
Как с соседями поссорился эмир,
Как войною обернулся глупый спор
И разрушился когда-то крепкий мир.
В бой кровавый бросил армию свою
Злой эмир. Да будет проклят он вовек!
И увел в полон чеканщика семью.
А семья – две сотни с лишком человек.
И осталась лишь работа да еда,
Деньги все эмиру жадному отдай,
И не выбраться из плена никогда,
Отнимает все, презренный негодяй.
И когда Али увидел ишака,
Что у шурина любимцем был в дому,
Понял мастер, что удача велика,
И удастся всех родных спасти ему.
Пересек ишак границу двух держав
И вернулся, наконец, к себе домой.
И воскликнул шурин, радость не сдержав:
«Мой ишак! И караван, конечно, мой!».
А кувшин на ишаке был не простой,
Только друг прочтёт витые письмена.
Для кого узор восточный золотой,
А кому весь тайный план дано узнать.
Прочитал тут шурин на кувшине вязь
И распродал всех верблюдов и товар,
И отправился он в горы, помолясь.
Раздувать в горах восстания пожар.
Триста нанял он джигитов на два дня,
Тех, что лишь самум в войне опередил,
И, в набег направив чёрного коня,
Тёмной ночью он семью освободил.
Так дошел до дорогой своей земли,
Доказав, что он художник, а не раб,
Благороднейший мудрец – Абу Али
Ибн Бей ибн Омар ибн Хаттаб.
Я мораль от вас, друзья, не утаю,
И не мог бы утаить ее никак,
И страну спасти способен, и семью
Нами правильно поставленный ишак!
