Тоска

Я тоскую по жизни. По пьянкам богемным на кухне.

По подъезду, где лампа, моргая, никак не потухнет.

Этот вымерший город, возможно, последняя бухта,

Из которой свой ветхий корабль поведу в небеса.

 

Всё иначе, родной. Здесь теперь совершенно иначе...

И плакучая ива над озером больше не плачет,

И, прощаясь, никто не желает друг другу удачи,

А желают — потуже ещё затянуть пояса.

 

Экономят на булочках к чаю, трамвайных билетах,

И в объятиях смога проводят зловонное лето,

Только воды реки, вероятно, впадающей в Лету,

Безмятежно текут, лишь меняя предательски цвет.

 

Ничего необычного, милый. Простая рутина.

Монотонные будни — болотная липкая тина,

Я с похмелья себя по утрам ощущаю скотиной,

Понимая, что трезвости места в сознании нет.

 

Я давно не тоскую по прошлому. Только по жизни,

Из которой по чьей-то неведомой прихоти изгнан,

Это сонное небо глядит на меня с укоризной:

Как не в ногу шагать — так храбрец, а по-пёсьи скулишь.

 

Только воет душа — на луну ли, на тусклое солнце...

Словно в съёмке ускоренной, время бесславно несётся.

И хотелось бы верить, что разум хоть в ком-то проснётся,

Но в округе царит леденящая, гулкая тишь.

 

А на родине спят города, погружённые в кому...

Мною избранный путь я не смог бы пройти по-другому,

Понимая, что вряд ли дождусь пресловутого грома,

От которого хоть перекрестятся здесь наконец.

 

Я тоскую по жизни, по пьянкам богемным на кухне,

Разбудите меня, если небо на голову рухнет!

...Только если Господня дубинушка всё-таки ухнет,

Воцарится всеобщий, заслуженный миром ...