НАДМОДЕРНИЗМ (аллюзивное)
Н. Зонову
В час, когда всё дотла догорело, осталась одна зола,
и дожди остудили прах, ты в землю воткнул два кола,
на белый повесил тулуп из зайца, на красный — картуз,
и кровавое солнце лепилось на спину в бубновый туз.
С колотушкой явился февраль, нарыдал поднебесье чернил,
гопота расколола фонарь над аптекой в метель — ты чинил,
подобрал наконец башмачки, что в тот месяц всё падали на пол.
Положил эти ночи на дюжины стонущих плеч —
хорошо б наконец от зимы отдохнуть и прилечь,
но слезилась зануда-свеча, воск в клепсидры истории капал…
Небо узкое хмурится, жрёт провода и плюёт шелуху ворон,
ежедневно в Останкине башня играет реквием солнечных похорон,
и в окрестных домах реновацией грезят глазницы,
но страшатся её, подтянув по-хрущёвски балкон
к подоконнику. Если тебе не спится и чтобы не спиться,
забаррикадируйся вирусом, космосом с тысячи тысяч сторон.
И сполна отработав свой ад, номерку на ноге вопреки,
я, быть может, узнаю, в какую манипулу встанут мои стихи,
и какой позвоночник им флейтой положит посмертный Вергилий.
Надевай же на правую руку митенку с левой руки,
на той самой подножке, на плахе трамвайной тоски,
на которой пристало стоять, пока нас до конца не забыли.
Пока нас наконец не зарыли. До дыр замусолив тетрадь —
если надо стихи объяснять, проще лошадь у бабы отнять
на скаку — пусть пожар до венцов нижних избы-читальни залижет,
как котят. Так-то, брат, Геродот-Герострат, жги глаголом —
они не горят, я же вижу!
04.02-26.03.2018г. г.Пекин, Лунцзэ — г.Москва, Тимирязевская
