SILENTIUM

Когда сядем на плед под большой осиной, я достану два сандвича с лососиной, и отдам тебе оба, как ты просил, а себе налью темного элексира с вкусом бочки из древесины, изнывая от собственного бессилья. Почему это так непроизносимо?

 

Когда небо совсем потеряет синь и станет красным, как апельсины, мы увидим, какой этот мир красивый, кроме серых коробок, жилых, массивных. Я, как богу, молюсь Годзилле и молчу, будто в пасти глина.

 

Солнце, огненный конь, нас коснется гривой, засияет серебряной Аргентиной. Спотыкнуться лучи о подножки спин и очертят за нами чертёж звериный: ты ко мне наклонился, как клюв орлиный. Я ни слова сказать не в силе.

 

Когда скроется солнце за той вершиной, станем с тенью заката одним единым, это будет бесценно неповторимо. Мы услышим природное пианино. Я сожму в кулаке штанину...

 

Никогда тебя не любила.