Сказка не на ночь.
Ночью похмельною встанешь вдруг, укушенная звонком,
Трубку подносишь к уху, подбирая позлей глагол.
Голос упругий, звонкий, точно с кровью и молоком:
-Тетенька, тетенька,
знаете, тетенька,
я кажется Вас нашел!
Выдавишь из себя смешок, вот у детей игра.
-Малый, не мучай взрослых, в сказке помнишь у волка пасть
Достает до любого путника, достанет и до тебя.
Я не предмет, не вещицА, не могу я вот так, пропасть.
Снова щебечет юностью мальчик из под полы,
- Как же, сегодня видели, я и мои друзья
В черном, легко одетая, с родинкой, это - Вы.
-Где меня видели?
- Вы меня видели?
-Да разве это я?!
Вы- улыбаясь, щурится- бьюсь об заклад, что так.
Одиноко курили мальборо, даже стало немного жаль.
Уголки у губ пожелтевшие, и виною тому табак,
И морщины у глаз, как шрамики, и виною тому печаль.
Вы по городу шли ,как висельник, словно призрак обратно в тьму
Возвращались в людской отстойник, что в народе зовется "Бар".
Приносили с собой шарлотку, отчаянье и чуму,
Получали взамен фунт боли, засосы и перегар.
Врали так, что и не моргали, не краснели, не знали стыд.
И издательство сборник мифов выпускает из тех речей.
Тот, последний, кто слышал правду, любой из нас подтвердит,
Умер в этот же вечер, бедный, повесившись прям на ней
Натощак упивались винами сомнительной чистоты,
Капилляры под кожей лопались, выступали, как будто сыпь.
Называли любого другом, кто предложит Вам наркоты,
И считали любого - мужем, если он дал Вам прикурить.
На коленях Вы грели руки, неизвестных, "сквозных" людей,
Тех, чье имя всегда простое, но не помнится, черт возьми.
И когда их сердца ломались, становилось на миг цельней,
Ощущение себя частью вечно юной, святой земли.
Оббивали пороги ступнями, Вы притонов - своих церквей,
Где причастие - в виде ампулок, а в игле - праведная плеть.
Целовались лишь с нелюбимыми, а любимых гналИ взашей.
И тогда, я конечно, понял, что не стоило Вас жалеть.
Ну же, тетенька, подвердите-ка, Вы царапались в стены там,
Штукатурка под ноги сыпалась, мясо резала под ногтем.
Я за Вами, по каплям крови, точно брел, словно по следам,
Словно Гензель, конфетной тропкой с керосиновым фонарем.
И в глуши, где-то в подсознании, видел тьму, что реальней дня.
Этот сгусток - комочек боли, как младенец тонул в слезах.
Вы его завернули в саван, помянули, похороня,
Будто правда почти поверили, что теперь он на небесах.
Эту боль я руками выкопал и от грязи отмыл в реке,
И рубашкой своею высушил, причесал костяным гребнём.
И она ожила, я чувствовал, я ладонь прислонял к щеке,
Абсолютно живая боль, с Вашим,
С Вашим точь-в- точь лицом.
Вы есть - боль, это то , что намеренно не дает больше засыпать,
Что не выскажешь и не выпишешь, не истратишь в день распродаж,
Это то, что под сердцем носите и выращиваете, как мать.
Этот монстер настолько сказочен, что реален, как персонаж.
Тетя,
Тетенька,
Ради Бога ли, ради Дьявола иль житья,
Заберите ее пожалуйста, пока пульс во мне не угас.
Она дуло к виску приставила и в затылок мне дышит, Я
Не уверен, что смогу выдержать эту муку хотя бы час.
Выдавлю из себя смешок: - Малый, у волка пасть,
Бабушка сразу в 02 звонит, а принцессы своим кентам.
Я не предмет, не вещицА, не могу я вот так пропасть.
Милый,
Слушай внимательно,
Ты, кажется, сам пропал.
