Плачь вдовы.
Ах, время, быстрокрылый спутник мой.
Я за тобой не успеваю.
И, околдована зимой,
Под сединою замерзаю.
Не ускоряй свой быстрый бег.
Позволь мне жизнью насладиться.
Живою красотой напиться,
Что прячет под собою снег.
Давай мы сделаем привал
У той березоньки заветной,
Где в ранний час зарёю светлой,
Меня, мой милый, целовал.
Дай отдохнуть у той реки,
Где образ милый отразился.
Когда мой сокол возвратился
И попросил моей руки.
Остановись, хотя б на миг,
Где в вальсе свадебном весеннем,
Вдруг закружился лист осенний,
И песня превратилась в крик.
И не забудь про тот перрон,
Где милый улыбнувшись, тихо
Сказал: «вернусь» - и прыгнул лихо,
В последний мчащийся вагон.
Ах, время, дай передохнуть
На той скамейке, у могилы,
Где похоронен был мой милый,
Его уж больше не вернуть.
Не слышишь ты моей мольбы,
Несешься, календарь листая.
А я стою совсем седая,
Кляня превратности судьбы.
Я за тобой не успеваю.
И, околдована зимой,
Под сединою замерзаю.
Не ускоряй свой быстрый бег.
Позволь мне жизнью насладиться.
Живою красотой напиться,
Что прячет под собою снег.
Давай мы сделаем привал
У той березоньки заветной,
Где в ранний час зарёю светлой,
Меня, мой милый, целовал.
Дай отдохнуть у той реки,
Где образ милый отразился.
Когда мой сокол возвратился
И попросил моей руки.
Остановись, хотя б на миг,
Где в вальсе свадебном весеннем,
Вдруг закружился лист осенний,
И песня превратилась в крик.
И не забудь про тот перрон,
Где милый улыбнувшись, тихо
Сказал: «вернусь» - и прыгнул лихо,
В последний мчащийся вагон.
Ах, время, дай передохнуть
На той скамейке, у могилы,
Где похоронен был мой милый,
Его уж больше не вернуть.
Не слышишь ты моей мольбы,
Несешься, календарь листая.
А я стою совсем седая,
Кляня превратности судьбы.