Его звали Саша, и был он первым красавцем в поселковой школе, курил красный мальборо, играл на гитаре и возил девчонок на пляж на новой китайской моторашке. Девчонки визжали от восторга и, ясное дело, ненавидели друг друга. Особенно ближе к весне, когда гормоны явственно давали о себе знать, предательски раскрашивая их нежную кожу алыми прыщами. Для объекта же девичьих воздыханий все складывалось как нельзя лучше. Время от времени родственники юных фанаток проводили с Александром и его родителями "профилактические" беседы, что порой даже заканчивалось потасовкой, но пара ссадин и бланш под темными очками только придавали ему ковбойского шарму.

Последняя школьная весна Саши только-только начала вступать в свои права, когда в его подъезде появились новые соседи - семья с ребенком лет четырёх. Они приехали в эти края по работе и поселились в квартире на третьем этаже... Молодая женщина пыталась зайти в подъезд с двумя до верху набитыми плюшевыми медведями пакетами и огромным горшком с дефимбахией, когда Саша, выходя, привычно пнул дверь с внутренней стороны.

- Привет, - сказала она, улыбнувшись, ты не подержишь.. дверь? А то я от жадности набрала всего, не знаю как теперь зайти.

- Окей, - ответил Саша, смутившись то ли от неожиданности, то ли сам не зная от чего. - Я помогу!

Он взял цветок и, коснувшись ее руки, замер... Потом поднялся вслед за ней на этаж.

- Заходи, не разувайся. Поставь на пол в комнату, пожалуйста!

- В этой квартире давно никто не жил, - сказал Саша, с любопытством оглядываясь по сторонам.- Ее только сдают отдыхающим в сезон...

- Ну, значит сезон начался раньше, - сказала она, улыбаясь.

- Я помогу с остальными вещами?

- Спасибо тебе большое, но тут самый тяжелый был цветок. В машине коробки с игрушками. Их много, но все легкое. Ты ведь куда-то шёл.

- Не важно, - сказал он, снова смущаясь, - я рад помочь, и вдвоем веселее же.

Они быстро перенесли коробки наверх.

- Ну, я пойду...

- Да, спасибо! Ты очень помог!

- Если что еще нужно будет, я живу этажом ниже, прямо под вами.

- О, мне уже стыдно смотреть тебе в глаза.

- Почему это?

- Дочь скачет как конь по всей квартире. Наверняка вам, с непривычки, будет громко.

- Дети, что сделаешь?! - улыбнувшись, наконец, сказал Саша!

- Ну, тебе видней, ты ж и сам еще совсем ребенок, - сказала она.

Саша опустил глаза. Волна стыда, негодования и еще смеси каких-то неведанных чувств ударила в голову, поднявшись откуда-то с живота и от сердца, и пока краска окончательно не залила его щеки, развернулся и, в два прыжка, перескочив через перила, миновал лестничный проем..

- Ты тоже заходи, - крикнула она ему вслед,- чаю попить или за солью!

- Угу! - угрюмо буркнул он уже снизу

С тех пор время потекло для Саши совсем по-другому. И дело было, конечно, не в приближающихся выпускных экзаменах, как думали его родители. Дело было в ней и только в ней... В этой треклятой, не поддающейся никаким логическим объяснениям любви к чужой женщине, которая к тому же была на 10 лет старше его. Он ничего не понимал, все было не как с другими, его привлекали в ней не грудь, не ноги, магия была в ее глазах, жестах, голосе и в запахе... он совершенно терял связь с реальностью, ощущая легкий запах полыни от её кожи, когда она находилась рядом. Она всегда была с ним улыбчива, доброжелательна и ... совсем не принимала его всерьёз... Сначала, он снимал стресс, как бешеный гоняя на своем скутере по окрестным дорогам, но отец от греха подальше, спустил скутер в подвал гаража, пока экзамены мол не сдаст, и отобрал ключи...

Ничем не глушимое чувство унижения и негодования росло с каждым днём. Саша с упорством маньяка прислушивался к каждому звуку из квартиры сверху. Слышимость в доме действительно была великолепна. Так что очень скоро он знал обо всех вечеринках, об играх, в которые она играла с ребенком, о музыке, которую она слушала, о ее скандалах с мужем, обо всех сценах ревности, которые неизбежно заканчивались ритмичным скрипом кровати над его головой. И это было самым невыносимым... Чаще всего он выбегал из дома и бежал через мост в поле... Бежал так долго и быстро, пока не падал от усталости в уже покрывшуюся росой траву и снова ощущал запах полыни, и тогда, больше не в силах бороться с собой, засовывал руку в штаны и, другой рукой судорожно расстегивая их, обхватывал член ладонью и несколькими мощными движениями доводил себя до разрядки...

На обратном пути, он срывал луговые цветы и, потом еще несколько больших, садовых, с окрестных клумб...Эти букеты он клал ей под дверь. К цветам добавились граффити и стихи на стенах подъезда, а потом он выучил ее любимые баллады и стал играть их на гитаре каждый раз, когда она заходила домой. Все сомнения о том, кто же является ее тайным воздыхателем развеялись. Впрочем, шила в мешке было не утаить...

На этот раз скандал случился днем, при ребенке, и она, хлопнув дверью со всей силы, выбежала на улицу, села в машину и уехала неизвестно куда. Время длилось невозможно долго. шел дождь....Саша не отходил от окна, ждал ее возвращения. И, уже в первом часу ночи, выйдя покурить на лестничную клетку, он услышал, что кто-то зашел в подъезд и замер. Это не могла быть она, он не слышал шум ее машины... "Ну и что! - вдруг услышал он её голос, - мне можно, я - принцесса" Она поднималась по лестнице, и полы ее длинного плаща волочились вслед за ней, как шлейф, на лице и груди драгоценными камнями мерцали капли дождя, он не мог оторваться от нее и шёпотом сказал. " Ты - принцесса! тебе можно!" Она подошла к Саше совсем близко. И он почувствовал запах виски и полыни... Она взяла его лицо в свои ладони и прильнула к его губам, ее ноги тут же подкосились, и они едва не покатились кубарем с лестницы. Он прижал ее к стене, разрисованной васильками и полынью, и не выпускал ее губ из своих, его член вжимался ей в живот и пульсировал. Она пыталась вырваться, но он не выпускал ее и горячим дыханием шептал в ухо: "Я люблю тебя, люблю тебя, люблю..." Эти слова он никогда еще никому не говорил, но вопреки любому здравому смыслу они совершенно отрезвили ее. Она оттолкнула его с неожиданной силой и уверенностью и спокойно сказала: "Прости, меня ждут!", развернулась с тем же достоинством, как и прежде, и ушла к себе домой.... Оглушенный, отвергнутый Саша, сел на верхнюю ступеньку и не мог пошевелиться. Время застыло и он, возможно, подхватил бы воспаление легких, прижавшись к холодной стене, если бы его не затащил в дом отец. Он налил ему рюмку коньяку, заставил выпить и как пятилетнего уложил в кровать...

Прошло несколько недель, экзамены и выпускной. Казалось, все успокоилось. Больше никаких букетов, рисунков и стихов, и, вдруг, ей в дверь звонок. "Я пришел за солью! - сказал Саша, и отодвинув ее, решительно зашел в коридор, закрыв за собой дверь на защелку, - "Ты сказала, я могу прийти за солью! Так я пришёл! Без тебя мне все пресно" Не давая ей ничего ответить, он схватил ее и до боли стиснул в объятиях. Она как могла уворачивала лицо от его губ, он жадно впивался ей в шею, в грудь, в живот, он повалил ее на пол в коридоре, оторвал две пуговицы на кофточке и задрал юбку. Слёзы катились по ее лицу. Она не кричала, не вырывалась, не сопротивлялась...

Саша вдруг замер, прижимая ее плечи к полу: "Что? почему ты молчишь? Скажи что-нибудь, не молчи!!!"

- Я думала, ты ... меня ... и правда... любишь..., - едва слышно сказала она.

Саша вскочил и заметался по комнатам, сдергивая шторы с карнизов. В спальне он обнаружил дефимбахию, и с размаху бросил горшок об пол. " Я тебя ненавижу, поняла?!" Под слоем земли и черепков разбитого горшка он увидел блокнот, который по всей видимости, был примотан резинкой к горшку. Он поднял его и стряхнул землю. На обложке синими чернилами была надпись "Письма к Саше", а внизу простым карандашом нарисована маленькая корона.

- Это не тебе, - сказала она, - уходи!

На следующий день Саша уехал учиться, а через пару месяцев, съехали и соседи. Письма к Саше вместе с черепками цветочного горшка были похоронены на лугу за речкой. Квартира снова пустовала в ожидании сезона. А Сашин отец вызвался сделать ремонт в подъезде. Васильки, буквы, сердечки и полынь покрывал первый снег густой побелки... Мир замер в ожидании новой весны.