Замедления

искал свою, но нашёл смерть другого,

по узкой тропке, в дыму, всё сладится;

сядешь - и совершенно,

встанешь - и более по-новому

 

в размахе - опять последний,

опять крайнее, но весьма стойкости;

от вспышек до охлаждений

и опровержений о случившемся,

и инсомния, сонм и бредни

во стихе, стремящемуся к бесконечному,

убивают натива, но остаётся фокус,

который и есть постижение

 

серна: запуганность в каком-то недорайском

уголке, но новизна срезает кожу в устье;

стремись и ты спонтанно и легко напасть,

когда горящий куст покинул зону

 

и вверх, и вниз, и вширь гудит прохожего подспорье,

и невесомо, и подспудно играть у изголовья;

дума вянет у ручья, твоя рука во прахе,

и бессистемно хорошо, ведь эмерджентность

тянет к трепету и страху

 

влечёт, и комбо задано в конце, в начале -

грех, а это лишь святая тень, от света тень;

в который раз и в три пробора я пробую забыть,

но стансы угодили в непорочность и нетвёрдость,

тебе везло, но Русь тебя не зазывает

 

и хорошо, и ничего, и знание не так опасно,

и всё бессвязно, но легло на идеальную основу;

земляк, дурак ли, может просто урожай не тот,

я замедляю ход, а камни пусть прильнут к короне