Письмо из Санкт-Петербурга.

Начало января. В Санкт-Петербурге дождь.

Я под зонтом гуляю вдоль Фонтанки,

Оттачивая дактиль и хорей, улыбчивых японцев танки,

А ты во Франкфурте Абсент с друзьями пьешь.

 

За блеском золота грусть ветхой старины,

Печальный взгляд домов с обшарпанным фасадом.

Лебяжий ручеек, что рядом с Летним садом

Подернулся ледком – намек смешной Зимы.

 

В Кунсткамере был совершенно зря.

Игра природы или божья кара.

В пробирках, колбах призраки кошмара,

Иль поиск совершенства бытия…

 

А в Петропавловской из бронзы существо

Достойное кунсткамеры творенье,

По мысли вуайериста воплощенье

Величия Руси, то, что с Петром взошло.

 

В соседстве с усыпальницей Петра

Поют мужчины в рясах в стиле рока.

Нас как бы отвращают от порока

Во славу Бога нашего Христа.

 

Пестрит гирляндами ночной Санкт-Петербург.

На Невском толпы праздных и бегущих,

А на Конюшенной, где пышки для не пьющих,

Там неформалы брали на испуг.

 

Я потрясен величием дворцов,

Напором невских вод, блестящих чешуею.

Парение мостов, крик чаек над волною.

И дерзостью мечты великих проотцов.

 

Но словно наяву увидел вдруг.

Как в топях гибельных, болотах

Весь этот европейский шик

Тесал, кроил простой мужик

Кровавым поливая потом.

Он в камни эти врос, в гранитный Петербург.