О восточной поэзии посреди метели.
Февральская метель заносит окна пылью,
За занавесь снегов не выйти, не взглянуть.
Снов сумрак на заре для нас предстанет былью,
И в сторону весны сменить укажет путь.
И тянет сладкий дым, и прогорают свечи,
И, повернув диван спиною к февралю
Мы о любви с тобой заговорим под вечер,
Прекрасное вино разлив по хрусталю.
Ты скажешь мне — Хайям! А я отвечу — Руми.
И путанице слов и сладко, и тепло,
И разве есть для нас различия, ведь в сумме
Стихи и есть стихи. Метелью замело
Стремление с тобой до хрипа спорить смело,
Читать стихи, пока не сядет голос в пыль.
Одна любовь ведет до снежного предела,
Одна метель ее унять не сможет пыл.
Ты спросишь, есть ли то, что столь необходимо,
Что бог любви на то не пожалеет стрел?
А я отвечу: есть. Чтоб, как на Шамседдина
Смотрел Джалаладдин, ты на меня смотрел.
И ты нальешь вина. Вино твоим ответом
Считать привык давно я на любой вопрос.
Ты остаешься сном. Я — остаюсь поэтом.
Февраль — самим собой.
Метель.
Зима.
Мороз.
