J.B.

Немая связь с прошедшею зимой,

Вклокоченной и ветреной - излишни

Признания в любви к багряной вишне -

Утеряна, как связь с передовой.

 

Всё тот же снег. Всё те же города.

Не спит Нью-Йорк. И Петербург не дремлет.

Не принимает в стены свои Кремль

Прах изгнанного в вечность чудака.

 

Лежит листок и вянет на столе,

И сигарета тлеет между пальцев

Уже холодных. Щёки без румянца

Бледнеют, словно взоры на Неве.

 

И тянет жизнь куда-то на юга,

Туда, где водоёму чужды льдины.

И набережной всех неисцелимых

Я величаю жизни берега.

 

Безудержность желания писать

Свои стихи терзает мою душу.

Неужто можно сделать это лучше,

Чем делал он? Наверное, нельзя.

 

Я не был в клетке, корки не жевал,

Гвоздём на стенах буквы не царапал,

Не нёс в кармане сладостную граппу

На полный слёз и фальши карнавал.

 

И не держались камушки в парче.

И не легло изгнание на спину,

И не рыдала дальняя осина

По мне иль по кому-нибудь вообще.

 

И где-то там, за тридевять земель,

Не всхлипывал я, Родину припомнив.

Ему ж теперь о ней поют прибои

И стаи беспокойных голубей.