J.B.
Немая связь с прошедшею зимой,
Вклокоченной и ветреной - излишни
Признания в любви к багряной вишне -
Утеряна, как связь с передовой.
Всё тот же снег. Всё те же города.
Не спит Нью-Йорк. И Петербург не дремлет.
Не принимает в стены свои Кремль
Прах изгнанного в вечность чудака.
Лежит листок и вянет на столе,
И сигарета тлеет между пальцев
Уже холодных. Щёки без румянца
Бледнеют, словно взоры на Неве.
И тянет жизнь куда-то на юга,
Туда, где водоёму чужды льдины.
И набережной всех неисцелимых
Я величаю жизни берега.
Безудержность желания писать
Свои стихи терзает мою душу.
Неужто можно сделать это лучше,
Чем делал он? Наверное, нельзя.
Я не был в клетке, корки не жевал,
Гвоздём на стенах буквы не царапал,
Не нёс в кармане сладостную граппу
На полный слёз и фальши карнавал.
И не держались камушки в парче.
И не легло изгнание на спину,
И не рыдала дальняя осина
По мне иль по кому-нибудь вообще.
И где-то там, за тридевять земель,
Не всхлипывал я, Родину припомнив.
Ему ж теперь о ней поют прибои
И стаи беспокойных голубей.
