Высоцкому - спасибо!
На 43 год Высоцкому Владимиру угода...
Анатолий Иванов
20-тый век, 38-ой - 80-тый годы,
Январь, июль, жизнь, смерть, где 25 на 25,
На 43 год Высоцкому Владимиру угода,
Олимпиада, чтоб вовек поэта-бунтаря не забывать,
И он, владея миром, на миру опять,
И с ним, как символ веры,
Его стихов легионеры...
Пусть такой, Высоцкому - спасибо!
Анатолий Иванов
Не глядите молча на портрет,
Он с портрета смотрит вопрошая: -
Ты вот так умеешь, много лет
В песни свои мысли воплощая?
В чёрно-белом глянце, как зола,
Он сверкал летящим метеором,
Жизнь его похмельною была
И была порою с перебором.
Но Хлопушей мог ответить всем,
Тем, кто хлопал дверью и в ладоши,
Сколько разных тел и всяких тем
Сам озвучил, сам бунтарь хороший.
Глупо и неловко было тут
В «Мерседес» отчаянно усевшись,
И хотелось вырваться из пут,
Мира насмотревшись и напевшись.
Вдруг «Спасите души!» - прохрипел,
И ушёл с душою нараспашку,
А ведь сколько бы ещё успел
Гамлетом Таганским на отмашку.
«Быть или не быть, вот в чём вопрос?»-
Надо бы точнее дать ответы.
Я гитару для него принёс
Спеть, сыграть про жизнь свою куплеты.
Он бы спел, конечно, с хрипотцой,
Гласные б с согласными тянулись,
И с надрывностью б гудел струной,
Ветром яростно навстречу дуясь.
Он бы парус рваный подлатал,
И, как Пушкин, и, как тот Кандыба,
Вместе рвали бы концертный зал,
Пусть такой, Высоцкому – спасибо!
Нет его, как жаль...
Анатолий Иванов
Среди «манежей» и «арен»,
Желая «по рублю»,
Сказал бы: - В бликах «перемен»
Нет нашего «люблю»,
А ближе, более терпим,
«Парижский туалет»,
Все, как один, в него глядим,
Пока не гаснет свет.
Он начертил бы на стене
Окурком свой ответ,
Орал бы голубям в окне:
- Не застилайте свет!
«Порвали парус» на тряпьё,
Покаяться невмочь
За всё убогое житьё,
За день, почти, как ночь.
А в парке сел бы на скамью
И водочки б испил,
И стал бы жизнь корить свою
Из всех с избытком сил.
Прохожего затем спросив:
- Оставь-ка «покурить»,
Вдруг понял бы, что ещё жив,
И вечно будет жить.
Через «флажки» хотел рвануть
Душою на разрыв,
Теперь порою не уснуть,
Там с пропастью обрыв.
Видали много разных поз
В горячке и в бреду...
Ответил бы: -Хватало доз,
С которыми бреду.
И в свой последний путь идя,
Быть может, уверял:
- Простите, милые друзья,
Я тот, кто не стрелял.
Поменьше б траурных молитв,
Пусть не смеётся хам,
Я улечу для новых битв,
Привет вам передам.
Пусть крылья клеены отцом,
У солнца на виду,
Я, продолжая быть творцом,
С высот не упаду.
И на Олимпе среди гор
Он, всё-таки успел,
Ведёт с друзьями разговор
О том, что много дел.
Олимпиада пусть шумит,
У каждой есть свой рок,
Он на Олимпе без обид,
За всё все тянут срок.
Как будто вышел приговор
На сорок с лишним лет -
В «Каретном» в спину и в упор
Свой жахнул «пистолет».
Как эхо песнями летит
Души горячей крик,
Пусть бюст Владимира стоит
Запечатлевший лик,
Бренчат гитары молодых,
И шумен фестиваль,
Но будто вдарили под дых -
Ведь нет его, как жаль…
Это - Высоцкий
Анатолий Иванов
"Не пройдёт и полгода" погоду
Посулит нам суровый январь.
На высокую жизни угоду
Нас поднимет хрипящий бунтарь.
«Весь в друзьях и делах», не иначе,
Он не верит клятущей судьбе,
Он придёт и на сдачу удачи
Пожелает и мне, и тебе.
Рядом с ним будем петь и трезвонить,
В струны сердца играть на разрыв,
Значит, жив наш Высоцкий Володя,
Просто был небольшой перерыв.
Ах, артист, ах, какой докуменщик,
Вновь гитару, мою хоть бери.
Нашей жизни смешливый оценщик,
Вновь играй с нами, пой до зари.
На Ваганьковском, справа от входа -
Хипари хитпарадов, народ.
Возвращаются сквозь непогоду
Сорок третий разжёвывать год.
Небо капли сбирает печально
На души обретённый уют,
И глаза, как бокалы, хрустально,
Эти капли нежданно прольют.
"Не пройдёт и полгода" погоду
Посулит нам суровый январь.
На высокую жизни угоду
Нас поднимет хрипящий бунтарь.
«Весь в друзьях и делах», не иначе,
Он не верит клятущей судьбе,
Он придёт и на сдачу удачи
Пожелает и мне, и тебе.
Он всем добавит напряженья
Анатолий Иванов
Он всем добавит напряженья -
Кумиром быть, или не быть,
И нерв звучащий вдохновенья
Нам также хочется открыть.
Как шансонье берёт гитару,
Как сердца личный шансонье,
Идёт с гитарою на пару
Навстречу миру и стране.
Блатарь, есенинский Хлопуша,
Любил бузить и доставать.
Ах, ты послушай, ты послушай,
Зачем его узлом вязать.
Бунтарь и с удалью цыганской
Хрипит ещё для новых дел,
Рыдает Гамлетом Таганским,
А, говорят, с усмешкой пел.
Да, на балконе холод мерзкий,
Забыться можно и забыть.
Какой же он по жизни дерзкий,
Чтоб так его могли любить.
Ах, развяжите, развяжите,
Не останавливайте бег.
Ах, проведите, проведите
К нему мильоны человек.
Пусть щиплют пухом его песни,
Как он любил наперекор.
А с песней, значит, интересней,
И вся страна шумит, как двор...
Но хулиган ушёл без спроса,
Без спроса также забредёт,
Слова алмазами "Алроса"
Как странник с бородой несёт.
О Володе Высоцком
Булат Окуджава
О Володе Высоцком я песню придумать решил:
вот еще одному не вернуться домой из похода.
Говорят, что грешил, что не к сроку свечу затушил ...
Как умел, так и жил, а безгрешных не знает природа.
Ненадолго разлука, всего лишь на миг, а потом
отправляться и нам по следам по его по горячим.
Пусть кружит над Москвою орхипший его баритон,
ну, а мы вместе с ним посмеемся и вместе поплачем.
О Володе Высоцком я песню придумать хотел,
но дрожала рука, и мотив со стихом не сходился...
Белый аист московский на белое небо взлетел,
черный аист московский на черную землю спустился.
/ фото из Интернета /
