Ожиданье Венеции
****
"Темно, и розных вод смешались имена.
Окраиной басов исторгнут всплеск короткий
То розу шлет тебе, Венеция моя,
в Куоккале моей рояль высокородный."
(Белла Ахмадулина)
---------------- оооо ---------------------
Тяжёлая пора. В иные времена -
иные бы прогугливались строчки.
Приходит ростовщик, меня снимая с нар.
На нём халат немыслимо-восточный.
У дерева бадьян мы курим с ним кальян,
с чего он добр - о том сомненья плоти.
Он сетует, что там - Венеция, а я -
вот тут, и всё не так, а лишь - напротив...
Поддакиваю, в том - этичность бедноты,
где чистенько - уже почти что царство.
Он будет уходить, а мне - черкать листы,
в попытке в них хоть чем-нибудь остаться...
Венеции волна смывает имена,
под именем - затопленное эго,
и, если ростовщик - родная сторона,
то что могу просить я, кроме снега?
Отсрочка - как фитиль, и воск ведёт отсчёт,
и там, где спит перо, так голосисты стены...
Венеции вода сквозь пальцы протечёт,
оставив полукруг белёсой пены.
На Пьяццо-где-то-в-там дробит луну фонтан,
перебирая нас - свои монеты...
Мне скажет ростовщик - что истина проста,
да крайне сложны в споре оппоненты...
И истина мелькнёт, игрива и свежа,
чья тропиковость форм так евразийски-броска,
и будут чувства выть под лезвием ножа,
кромсающего ночь на крайние полоски...
Пуста луны нора, и суп из топора
наварист там, где от обеда - хаос.
Венеция сыта своим простым вчера,
где моего - на ложку не досталось.
Погладь луны края, как выцветший рояль,
послушай, где строка споткнётся, вскрикнув.
Паяц в палаццо спит, и сны его, роясь,
растут как в чистом поле маргаритки.
Без видимых причин не душно ли?- спроси, -
и летопись у лет кивнёт тебе без лести.
И время - ростовщик, и гран ему мерси,
что хаос - не сейчас, а долг - тебе известен.
