Ожиданье Венеции

****

 

"Темно, и розных вод смешались имена.

Окраиной басов исторгнут всплеск короткий

То розу шлет тебе, Венеция моя,

в Куоккале моей рояль высокородный."

 

(Белла Ахмадулина)

 

---------------- оооо ---------------------

 

 

Тяжёлая пора. В иные времена -

иные бы прогугливались строчки.

Приходит ростовщик, меня снимая с нар.

На нём халат немыслимо-восточный.

 

У дерева бадьян мы курим с ним кальян,

с чего он добр - о том сомненья плоти.

Он сетует, что там - Венеция, а я -

вот тут, и всё не так, а лишь - напротив...

 

Поддакиваю, в том - этичность бедноты,

где чистенько - уже почти что царство.

Он будет уходить, а мне - черкать листы,

в попытке в них хоть чем-нибудь остаться...

 

Венеции волна смывает имена,

под именем - затопленное эго,

и, если ростовщик - родная сторона,

то что могу просить я, кроме снега?

 

Отсрочка - как фитиль, и воск ведёт отсчёт,

и там, где спит перо, так голосисты стены...

Венеции вода сквозь пальцы протечёт,

оставив полукруг белёсой пены.

 

На Пьяццо-где-то-в-там дробит луну фонтан,

перебирая нас - свои монеты...

Мне скажет ростовщик - что истина проста,

да крайне сложны в споре оппоненты...

 

И истина мелькнёт, игрива и свежа,

чья тропиковость форм так евразийски-броска,

и будут чувства выть под лезвием ножа,

кромсающего ночь на крайние полоски...

 

Пуста луны нора, и суп из топора

наварист там, где от обеда - хаос.

Венеция сыта своим простым вчера,

где моего - на ложку не досталось.

 

Погладь луны края, как выцветший рояль,

послушай, где строка споткнётся, вскрикнув.

Паяц в палаццо спит, и сны его, роясь,

растут как в чистом поле маргаритки.

 

Без видимых причин не душно ли?- спроси, -

и летопись у лет кивнёт тебе без лести.

И время - ростовщик, и гран ему мерси,

что хаос - не сейчас, а долг - тебе известен.