попытка романа
Ире Рубановой
"Уже написан Вертер..."
(Борис Пастернак)
1.
что звезды на ночь нанизывал
что высыпал соль на скатерть
тоски городской провизор был
точен и каждой каплей
казалось чаша заполнится
того и гляди – зайдешь за край
прольешься такой бессонницей
что всех святых на слет созывай!
казалось таким до утра дожить
труднее и путь короче чем
в окно – только вену отворить
ключом загодя заточенным
2.
я не знаю – куда? этот бред эта поздняя встреча
на исходе тоски эта дерзкая шутка с огнем
это детство – куда занесет? это сердце – увечье
и ни шага ни вздоха ни выдоха – все об одном!
этот город и так до нельзя откровенен и светел
и к тебе направляет любой из окрестных дорог...
если б мог – никогда ни за что бы тебя я не встретил
а еще – никогда б не узнал что не встретить – не смог!
но теперь – непричастная к счастью меня ненавидеть
и немного любить – приготовь свою острую жесть!
я виляю хвостом вопреки всем законам корриды –
я готов тебе щеки лизать и за тем – умереть
покарай за упрямство быка – не бросаться на тряпки
за его нестремление ветошь с тореро сдирать...
знаешь мощное сердце – оно никогда не в порядке
и всегда ищет повод нарваться и будут опять
те круги площадей под глазами уставших соборов
направлять это сердце и медные лбы фонарей
подгонять это сердце под пики твоих матадоров...
я люблю тебя девочка разве быть может – больней?
3.
нарушен запрет на незнание жизни – отсель
ты будешь – обязан! права отдаются подросткам
вращение света в округе – всего карусель
и ты ее вахтенный... временно... стань на подмостки
следи как меняется ветер... на лицах коней
застыла ухмылка – развитие новых событий
тем медленней чем от вращения вещи сильней
сливаются в тьму и тебе уже не различить их
страшнее пророчеств? однажды когда у крыльца
без даже присутствия жизни в бессветном тумане
боль тронет висок – и шарахнется быль от лица
пустым рукавом твоих – не о чем! – воспоминаний
4.
завтра будем пить есть спать жить
жать педали падаль бить ногами
завтра будем – будем ворожить
жутко примитивными стихами
а сегодня я тебе скажу:
жги родная жги и не стесняйся
я еще немного посижу
в этом древнем риме
в ритме вальса
я еще нероновым стихом
полюбуюсь здесь у пепелища
ты – прекрасна! так танцует гром –
тысячи искрящихся отличий!
а сегодня я скажу себе:
повиси душа моя погрейся
на последнем зареве лучей
заживо ужаренного сердца...
5.
какой-нибудь буковки – двух не хватало но дух
стремился покинуть убогую лавку поэта
к чему ему – жизнь? он и так был бетховенски глух
гомеровски слеп и к тому же отравлен абсентом
(по-аглицки: absentом) новой нетленной любви...
другой бы и вправду смирился с подобным лишением
и – к лешему! ешь меня! в топку! на масло! вари!
но бог научил его хитрости – воображения!
уже перейдя ту черту – этот чертов порог
откуда до неотвратимости – самая малость
достаточно было представить заветное: «чмок!»
и жизнь – возвращалась
