Чаепитие

Ноет подгоревшее полено,

Тянутся морозы к сорока.

Бродит ложка в чае по колено -

Не хватило кружке кипятка.

Чернота полнеет как товарка,

Тайно предаваясь шепотне:

Возбухает дедова заварка,

Ползая по-горьковски, на дне.

 

Снег ярится - пришлый, безземельный.

Вечер до полуночи допит.

Бабкин домик чайно-карамельный

Все грехи за зиму отоспит.

 

Как ему, хранящему родство,

Доживать себя до ничьего?

 

--

Вечер в коммуналке (что не ново).

Стол. Терновка. И тебе терново.

Поэтесска с мордочкой Му-Му.

Выгнать бы к чертям её, чуму,

Но сменяешь парочку обновок

На дуэт ночных перестановок.

Отлитературишь в два стиха.

Довела, терновка, до греха.

 

К ночи разметелилась столица, -

Дамами, мехами соболится,

Шутит над пальтишком простака.

С кровью - златоглавая телица

«Оканье» счищает с языка.

 

Силишься воскликнуть: «Я холосый...»

Но сидишь обросший, безголосый,

Стенку тенью делишь пополам.

Как союзписательские взносы,

Тараканы бродят по углам.

 

Где же тапок... Жаждешь заварушку!

Что нащупал? Дедовскую кружку?

 

--

Человечий дух неудержим,

Как технарь, корпящий над карданом.

Ты сменил и адрес, и режим,

Вырвался, не слёг под чемоданом.

 

Мы теперь с тобою визави

В истине, как два грача в навозе.

Но кривые - сколько ни криви, -

Дальше Ахерона не вывозят,

Лишь латают паузы над Е

И меняют почву в колее.

 

--

Утро. Муха плавает в «Арго», -

Жизнь щедра на лишние детали.

В сентябре цыплят пересчитали,

Но весна подводит Итого.

 

Пять шагов до озера парного.

Выпей, банька, жара дровяного -

Просто так. Не важно, за кого.

 

В дедовом краю лесов и пашен

Плач окончен, костерок погашен.

Медленно, как мёртвый на столе,

Остывает кружка на золе.