Под тихий звон Шопена и бокала
Под тихий звон Шопена и бокала
Садись, мой друг. Беседу поведем
О том, какою жизнь была и стала,
Зальем воспоминания вином.
Ты видишь, наше "странно" стало нормой,
Исчезла недосказанность из слов,
Сменились штилем яростные штормы,
Не стало нераскрытых тайников.
Любой имеет право на банальность,
Однако это право мне претит.
Уж если в жизни видят театральность,
Играй же все неистовство палитр.
Легко нам с завершенною картиной:
В итоге главный кроется эффект.
Но вот, мой друг, тоски моей причина -
Как быть, когда закончен человек?
Хрусталь Шопена смолк. Пусты бокалы.
К концу беседа горькая идет.
Финал на пике был бы идеалом,
Как ни был бы печален сей исход.
Тебя я попрошу об одолженьи:
Плесни вина, души моей гравёр.
Оставим эпилог несовершенным.
Пусть длится наш последний разговор.
Садись, мой друг. Беседу поведем
О том, какою жизнь была и стала,
Зальем воспоминания вином.
Ты видишь, наше "странно" стало нормой,
Исчезла недосказанность из слов,
Сменились штилем яростные штормы,
Не стало нераскрытых тайников.
Любой имеет право на банальность,
Однако это право мне претит.
Уж если в жизни видят театральность,
Играй же все неистовство палитр.
Легко нам с завершенною картиной:
В итоге главный кроется эффект.
Но вот, мой друг, тоски моей причина -
Как быть, когда закончен человек?
Хрусталь Шопена смолк. Пусты бокалы.
К концу беседа горькая идет.
Финал на пике был бы идеалом,
Как ни был бы печален сей исход.
Тебя я попрошу об одолженьи:
Плесни вина, души моей гравёр.
Оставим эпилог несовершенным.
Пусть длится наш последний разговор.