Происшествие
Читатель мой, тебе привет, скучал ли ты, а может нет?
Пографоманить бы слегка – осенним днём берёт тоска;
Раз просишь, вот тебе мой сказ, о том что было, как то раз,
(быть может выдумка всё это, о том не знать наверняка)
В столь чудном городе у моря, не то в Одессе, не то в Херсоне,
То ли в порту, а то ли в поле…
Суда туда приходят часто, торговля полным ходом прёт,
Но смотрят докера с опаской на это странный пароход.
Его ведут к причалу тихо, он в чёрный выкрашен был цвет,
Что нетипично и что лихо сулит смотрящему во след.
Концы набили крепко-крепко и трап подали иностранцы,
Взошла комиссия на борт и чайки облепили кранцы.
Сюрвейер вдоль причала бродит, пойдёт налево вдаль посмотрит,
Направо шаг и взгляд упрётся в колонку марок на корме.
Он хитро сам себе смеётся, увидел три, а пишет две,
Тут фумигация и сонно идёт туман по всей реке.
Краны готовятся к погрузке, манёвры, шум и светит тускло
Луна, как медный лик богов.
И вот команда поступила: «вперёд, на борт» и что есть силы,
Все перечисленные ниже, на трап взошли и было слышно
Лишь шум волны да скрип петель – та ночь уж очень тихой была.
Кому-куда, кому-кого?! Тому – старпома; одного
Там мало было б капитана, ещё б троих, тогда б хватило;
Ну в общем, всё своим порядком текло спокойно и опрятно.
Беды не предвещало небо, Нигерия ж хотела хлеба –
В заданье рейсовом строка дала понять наверняка:
«Вы накормите нигерийцев, пшеницы им сто тысяч тонн»,
Все знали уровень задачи, затем покинули свой дом.
И как всегда, когда не ждёшь, беда она как в спину нож,
Она как вдребезги бокал, она как блеск кривых зеркал…
Упругий южный ветер с моря в канале силу набирал,
Он балкер с якоря сорвал и к горю, его к причалу с силой гнал.
На нём сирийцы не смекнули, что надо бы машине ход,
Они на шлюпки и махнули, оставив гибнуть пароход.
А ветер нёс его упрямо на чёрный-чёрный панамакс
И вот удар, зияет рана, плоть расступилася на швах.
Удар пришелся очень низко, то носом борт ему вспорол,
И хлынул вой, сирена взвыла и судно крен дало крутой.
На палубе в то время люди охвачены смятеньем были
И кто-куда помчали враз, о пароходе позабыли…
И вот картина: кто в руках, а кто, взвалив на плечи тащит,
Нет, не контуженных друзей – аппаратуры полный ящик;
Кто кока-колу, кто компьютер, а наш сюрвейер, бывший в юте,
На мост взбежал и капитана взяв за грудки встряхнул изрядно.
И тут, о чудо, филиппинец аврал по судну объявил,
Нашёлся боцман и насосы на всю катушку вдруг врубил…
И заказали инженера, чтоб оценил он весь урон,
Заштопал борт и нигерийцев на голод бы не предал он.
И тот явился как спасенье, как лучезарный херувим
Слетел с небес и взяв линейку, ремонта план представил им.
И аплодировали стоя и провожали горячо,
Ремонт осуществляли двое под руководством одного.
И предсказуемым финалом закончу я, друзья, рассказ –
В Нигерии голодных больше, нежли у нас, эдак в пять раз.
Тот панамакс им не доставил пшеницы нашел золотой,
Пошёл ко дну, лишь след оставил солярки масляный цветной,
Сирийцы, где то в чистом поле, идут-бредут в Европу, что ли,
А балкер тот был взят на память, теперь его обнять и плакать.
Как выше я упоминал: быть может, выдумка всё это,
О том не знаем достоверно, случиться может всё, наверное.
