Он всем чужой...

Он всем чужой. Ни имени, ни флага.

Страной отвергнут и семьёй забыт.

А из друзей – лишь тощая дворняга,

Что вместе с ним ночами в парке спит.

 

Делил он с ней дешёвые сосиски,

Добытые на рынке от щедрот

Хозяйских, где порой коньяк и виски,

И лакомства грузил за бутерброд.

 

Рассказывал он ей о давнем прошлом:

О днях надежд и беспросветной тьмы,

Когда внезапно, подленько и пошло

Отведал и тюрьмы он и сумы.

 

А ведь хотел – не много и не мало –

Наполнить высшим смыслом эту жизнь…

И, кажется, собака понимала,

Скуля в ответ тихонько: мол, держись.

 

Держался он. Да нынче накатило.

«Прости, подружка, нет у нас еды.

Зато веревка есть с кусочком мыла.

Не избежать, похоже, мне беды.»

 

Ушла собака. Вот, и ею брошен!

Взгляд заскользил по веткам на дубах.

И вдруг вернулась – ах, ты пес хороший! –

С добытой где-то косточкой в зубах.

 

К его ногам находку положила.

Наверно, жалкий у него видок!

Нет, нужно на бритье потратить мыло,

Веревку применив как поводок.