Соколы

Прирученный охотником без зла,

На бережной руке сапсан застыл.

Как дружбы той идиллия тепла.

Змеисто-серый цвет двух сильных крыл.

 

Движения стремительны, легки,

Его улыбкой греет зверолов.

Он дичь нагонит, пущенный с руки,

Покорно мчит к хозяину на зов.

 

Игривый, неподвижен на руке

Охотника, воспрянет к небу вновь.

Ответит, от природы вдалеке,

На эту терпеливую любовь.

 

Он быстр, умён, божественный на вид,

Смиренный человеком много лет.

Срываясь, чёрным вихрем он летит,

Улыбки зверолова помня свет.

 

...Свод неба голубого. Мчит сапсан.

Не ангельским крылам внимает тишь.

И он, храбрясь, взмывает к небесам,

В когтях сжимая раненую мышь.

 

 

Скажу сейчас я странные слова.

Вовеки не постигнет разум мой,

За что клянёт стервятников молва:

Они не убивают дух живой.

 

С пелён в нас согревающий огонь

Небесный -- истин свет, таких простых:

Люби людей, бессильного не тронь,

Жалей калек, не убивай живых.

 

За что тогда в легендах и стихах

Мы -- соколов всегда боготворим,

Пугающих стервятников прокляв?

Любить уродцев жаждой не горим.

 

Ту истину мне тяжело принять:

Нам так приятно верных нам любить.

Не хуже умерщвлённое жевать,

Чем самому живое умертвить.

 

 

Стервятников винить ещё глупей

Среди людей безжалостней зверей.