Комиссар

Он сидел

за столом

в свете лампы

белой, как снег –

бледный, как смерть.

Я стоял перед ним –

то же самое,

только на снедь

не повёлся –

больно кололся

маленький спятивший гномик,

засевший внутри.

 

На груди

комиссара

как солнца

блестят ордена.

Я один не пойму,

отчего

эта вся суета?

 

От меня?

 

Господин комиссар,

вы поймите,

я сам знать не знаю, кто я.

Был раньше кем-то –

да дело прошлое,

всё позабыл.

 

Вы подумайте сами,

стал бы я врать

такому?

Губы гардой меча,

а глаза

будто лезвия пил.

 

Господин комиссар,

я не спал уже

где-то с неделю.

Или, может быть, две…

напрочь выпал

из мира людей.

Если б ваши бойцы

не пришли да не вырвали тело,

то, поди,

и остался бы

в пасти капканной теней.

 

Господин комиссар,

я не враг ни стране, ни народу.

Что мне дело до них?

Разобраться бы в собственных вшах.

Прежде чем

вы захлопнете дверь

пред моею судьбою.

рассудите,

какою валютой

измерить свой страх?

 

Не ослышались вы.

Не спешите хвататься за вальтер.

Плоскогубцы? Помилуйте.

Пальцев уж нету давно.

Что же вы приумолкли,

и взгляд у вас сделался странный?

Дело в шерсти? Клыках?

Подождите! –

 

но щёлкнул затвор.

 

Бах!

Бах!

Бах!

 

Через дым настоящего мира

я взглянул

на пустой кабинет –

ветхий стол,

ветхий стул,

ветхий я

в ослепляюще-матовом свете…

 

Господин комиссар!

Что вы сделали?

Что вы…

но небо – увы! –

не спешило с ответом.

В глубинах раскиданы сети,

разбросаны цепи,

постреляны йети,

испорчены дети…

 

Всё стало до гнева нелепо.