Анатолию Антоненко

Дыша на руки (холод), не спеша,

брели тела за гробом. А душа

над ними реяла, парила... День погас.

Печально ржал крылатый конь, Пегас.

Стенала Муза в рифму за стеной,

была она весталкой и женой,

была...

 

Все разошлись... На кладбище зима

набила льдом и снегом закрома.

Давил на крышку каждый третий ком,

но это не войдет в последний том.

 

Тот год болел смертельно - декабрем,

Харон для мертвых приобрел паром,

трехпалубный, на дизельном ходу,

народа стало много, на беду.

 

Миг к вечности доверчиво приник,

В ней глохнет шепот, говор, даже крик,

ручьем стихи журчат лишь в тишине,

и обо мне они, и о тебе...