Анатолию Антоненко
Дыша на руки (холод), не спеша,
брели тела за гробом. А душа
над ними реяла, парила... День погас.
Печально ржал крылатый конь, Пегас.
Стенала Муза в рифму за стеной,
была она весталкой и женой,
была...
Все разошлись... На кладбище зима
набила льдом и снегом закрома.
Давил на крышку каждый третий ком,
но это не войдет в последний том.
Тот год болел смертельно - декабрем,
Харон для мертвых приобрел паром,
трехпалубный, на дизельном ходу,
народа стало много, на беду.
Миг к вечности доверчиво приник,
В ней глохнет шепот, говор, даже крик,
ручьем стихи журчат лишь в тишине,
и обо мне они, и о тебе...
