ЛЕГЕНДА О МАМЕДЕ

Из древних вековых глубин

До нас доходит это имя.

Иван Сусанин не один

Герой великий и поныне.

 

Громили горцев племена

Татар и турок, генуэзцев.

Во все былые времена

Шли войны между иноверцев:

 

Аулы жгли и гнали люд

В жестокое засилье, в рабство.

Но знали горцы всегда тут —

Уж лучше смерть, чем в плен отдаться.

 

Аул адыгов на реке

Куапсе, так она звалась.

Там горы, лес невдалеке,

Долин раздолье, воздух — сласть.

 

И жил там труженик Мамед —

Кузнец он был, сад обожал.

Растил он фрукты — слаще нет.

Любил его и стар, и мал.

 

Но гордость — пасека была,

И пчёл Мамед своих любил,

К нему у них любовь жила,

И не жалел для них он сил.

 

Он обожал чужих детей,

Был очень к людям добр и прост.

И с добротою всей своей

Гостинец — мёд детишкам нёс.

 

И так бы жить ему свой век

Но вдруг случилась с ним беда,

Как будто на голову снег,

Свалилась жителям тогда.

 

Здесь берега реки Аше

Пленили воины Мирзы.

Порабощение уже

Грозило им страшней грозы.

 

Грабеж и плен, и рабства крест

Несли Гирей — Коплен, Девлет.

Стенали племена окрест

Немало страшных долгих лет

 

Единства не было средь гор,

Его отсутствие — беда.

Османским ханам дать отпор

Аулы не могли тогда.

 

И разорялись племена,

Терпели горцы боль утрат,

Тяжелы были времена,

И много не вернуть назад.

 

Однажды утром в свой аул

Мадин с охоты пришел с гор,

Поднял тревогу — «Караул!» —

Кричал он каждому во двор.

 

Народ встревоженный вставал,

Почуяв страшную беду.

И в спешке скарб свой собирал,

Стремясь уйти в минуту ту

 

Через Ашейский перевал,

Забрав детей и скарб, и скот.

От войн жестоких тех устал

Трудолюбивый тот народ.

 

Но времени совсем в обрез,

Подняться в горы нелегко,

А враг почти уже окрест,

Не увести всех далеко.

 

Чтобы уйти, наверняка

Подальше от врагов своих,

Оставить надо смельчака,

Чтобы привлек внимание их —

 

Удар весь на себя принял,

Тем самым — дать другим уйти,

Чтоб разговором задержал

Врагов на пагубном пути.

 

Мамед, вдруг заявил, что он

Спокойно встретится с врагом.

Хоть внешне был он не силён,

Но внутренняя сила в нём

 

Была к земле своей, любовь

И чувство долга пред семьей,

Внушали ему вновь и вновь,

Что он пожертвует собой.

 

Он слов на ветер не бросал,

И все поверили ему,

А он душою точно знал,

Его же видеть никому

 

И нет надежды никакой

Остаться у врагов в живых.

Не видя истины другой,

Он молча, проводил родных

 

В далекий и тяжёлый путь

И соплеменников своих,

С молитвой, и всплакнув чуть-чуть.

С душой измученной затих.

 

В родном ауле он полдня.

Кругом разгром остался, сор,

Ещё мышиная возня.

И вдруг, как волки, с ближних гор.

 

Вооружёны до зубов,

Наживу легкую ища,

Пришли враги, поняв, улов

Не густ. И злобой трепеща,

 

Схватив Мамеда, стали бить

Камнями, брошенными в печь.

Стараясь сведения добыть,

Живое тело стали жечь.

 

Истерзанный, Мамед стонал

От боли, весь в крови, в поту.

Потом, не выдержав, вскричал:

«Я укажу дорогу ту!

 

Вы только обещание дать

Должны, оставив меня жить,

Что я смогу свободным стать.

Тогда я буду вам служить!»

 

Глухими тропками шагал,

А смерть шагала по пятам.

Он шёл, а в сердце твёрдо знал —

За перевалом, где-то там

 

Его народ сейчас спасён,

Семья и вся его родня,

Что смерть вокруг, со всех сторон,

Но он пока что жив три дня.

 

Спасая их, идёт на смерть,

Как может, борется с врагом,

А страшной силы круговерть

Сегодня обошла их дом.

 

По тропкам он врагов повёл

Лишь только ведомых ему.

Четвёртый день уже он шёл —

Пред ними перевал в дыму,

 

Туман, застивший крутизну,

Как море, перекрыл тропу.

Понявший истину одну,

Враги не дали жить ему.

 

Поняли: их он обманул,

Завел туда — дороги нет.

Навеки там Мамед уснул —

Таков врагам его ответ.

 

Казнить казнили, но тропы

Назад им больше не найти,

И только к смерти их стопы.

Где жизнь, неведомы пути.

 

Пути их были нелегки,

Остановились на ночлег

В ущелье узком у реки.

Вдруг, грома взрыв и молний всплеск,

 

И буря страшная, потоп,

Решил Бог наказать врагов,

Река, взбесившись вдруг, потом

Давала им ответ таков:

 

Тела дробила на куски,

О скалы разбивая их,

И не щадя врагов людских,

Несла и мертвых, и живых.

 

Мамед, ещё живой, стонал,

Но он пощады не просил.

Был замурован среди скал,

В цепях, закованный без сил,

 

Спас соплеменников тогда,

Оставшись умирать средь скал.

У горцев в памяти всегда

Вторым Сусаниным он стал.

 

А замурован он в скалу

У горной речки Куапсе,

Ему возносят похвалу,

Об этом горцы помнят все.

 

Встают рассветы над хребтом,

И золотится шапок снег.

Мамед, спасавший тогда дом,

В сердцах людских не один век.

 

Живёт, и вечно будет жить.

В аулах же легенды те

Не зря тогда смогли сложить,

Дань, отдавая красоте,

 

Любви, добру, героям гор.

Они достойны долго жить.

Их горцы помнят до сих пор,

Хранят и не должны забыть!

 

И горы в шапках вековых

Спят, тайну тех легенд храня.

Потомству слава таковых —

Уроки завтрашнего дня.

 

КРЕМЕНА РАИСА

.