День приезда-день отъезда

Левый, левый, левый берег Дона:

Пляжи, чайки, плесы у затона,

Рядом, рядом омуты и мели,

Мы до них добраться не умели.

 

 

1990 год. В стране, что-то пошло не так, и вот наступил последний год перестройки и гласности. В Москве открылся первый в СССР ресторан Макдональдс на Пушкинской площади. В Советском Союзе массовый переход на хозрасчет и самоокупаемость предприятий

Нововведения не обошли стороной и девяносто восемь проектных институтов Агропрома России. Созданная в Москве Ассоциация проектных организаций, возглавила массовое движение. В любых организациях случается Лидер. Таким институтом, посчитавшим себя готовым перейти на хозрасчет стал Ростовский институт «Севкавнипиагропром», который официально прислал в Ассоциацию на рассмотрение План мероприятий по переходу на хозрасчет.

 

 

Командировка в другой город событие всегда волнительное. От нее ждешь новых ярких встреч с людьми, незабываемых впечатлений, новых жизненных обстоятельств, в которые можно вляпаться. В жизни Свиблову приходилось часто бывать в командировках в больших и малых городах Советского Союза. Сегодняшним сорокалетним молодым людям и не снилась командировочная романтика 80-х годов. Она далека от курортных романов, где действия могут развиваться не торопливо в спокойной обстановке без цейтнота.

В командировке время ограничено несколькими безумными днями, когда днем необходимо выполнить производственное задание, а вечером не упустить своего шанса на увлекательное приключение. Возможно это будет единственное и неповторимое в твоей жизни представление. События разворачиваются стремительно. Действия пишутся набело, причем на «форсаже», как сказал бы пилот сверхзвукового истребителя «МИГ». Это настоящее сафари, где понятия охотник и добыча становятся расплывчатыми не так важно победитель ты или побежденный. Главное, что ты участник увлекательного представления.

 

 

 

В столице создана министерская Комиссия из четырех специалистов Ассоциации и Агропрома России по переводу институтов на полный хозрасчет. Две женщины одна интересней другой и два зажигательных мужчины среднего возраста. Возглавил Комиссию начальник планового отдела Ассоциации Свиблов Лев Григорьевич. Командировка на пять дней. День приезда, день отъезда один день. Цель командировки комплексная проверка финансовой и хозяйственной деятельности Института. Самыми широкими полномочиями наделён Председатель Комиссии. От его доброй воли и единоличной подписи в акте будет зависеть, получит Институт хозяйственную самостоятельность или останется в финансовой зависимости от Москвы, которая будет командовать, что можно строить, а что ни-ни, размер премии, который сможет максимально получать директор института, и сколько разрешено платить проектировщикам и множество других жизненно важных вопросов.

 

На вокзале славного города Ростова – на - Дону Комиссию встретили директор Института, главный инженер и начальник планового отдела. На микроавтобусе РАФ довезли до гостиницы в центре Ростова по пути показывая и рассказывая о своем замечательном городе-папе.

 

Директор постарался поселить комиссию в лучшую гостиницу Ростова 90-х годов. Гостиница «Московская» находилась на Большой Садовой улице недалеко от Городского парка. На первом этаже гостиницы обосновался популярный ресторан с тем же названием. Задача руководства Института состояла в том, чтобы максимально плотно опекать всех членов Комиссии и в первую очередь её Председателя. Завтраки и обеды устроены Дирекцией бесплатно в столовой института. При желании можно и поужинать на халяву, но все члены Комиссии трудились в разных кабинетах самостоятельно по своим направлениям и могли заканчивать работу в разное время и поэтому совместные ужины не получались. Халява на ужин не проходила!

 

Свиблову было по-человечески понятно приподнятое настроение членов Комиссии. Все они впервые вырвались в знаменитый град Ростов – папу, как говорится «на волю, в пампасы», и поэтому демократично установил команде режим наибольшего благоприятствования. Гуляй, Вася от рубля и выше!

 

За квартал до предстоящей поездки, Свиблов около месяца единолично и плодотворно работал в командировке в Ростовском институте, помогая словом и делом разрабатывать и внедрять новые Положения о переходе на хозрасчет. Нынешняя командировка станет, по сути, проверкой тех мероприятий, которые он разработал с Руководством института три месяца назад. Положительное решение судьбы института было предрешено. Осталось соблюсти формальности, поскольку в состав Комиссии вошла Бухгалтер от Агропрома России, вышестоящей организации, которая могла иметь особое мнение и изложить его на бумаге, что впрочем значения иметь не будет, если Акт утвердил Председатель Комиссии.

 

В производственных и плановых делах московский Бухгалтер не разбиралась, занималась в бухгалтерии проверкой сведений о дебете с кредитом. Чернобровая, кареглазая казачка Главный бухгалтер института, имеющая богатый опыт встречать всевозможные проверочные комиссии из министерства, райкома, налоговых органов, Комитета народного контроля приняла чиновницу из Агропрома России под плотную индивидуальную опеку. В футболе это называется прессинг по всему полю.

 

С первых часов Свиблов завел твердый распорядок рабочего дня. По жизни Свиблов придерживался девиза, что "порядок освобождает мысль". Зануда! Следовать порядку до мелочей у него остался из деревенского детства от деда Председателя колхоза, почитателя Плеханова и мудрых греков.

 

После легкого завтрака в буфете гостиницы члены Комиссии собирались в холле первого этажа и дожидались микроавтобуса из института. В Институте после второго, за счет института,сытного завтрака в кабинете, который был выделен Председателю комиссии утром проводилась «пятиминутка». Свиблов ставил каждому члену комиссии конкретную письменную задачу на текущий день и принимал устные доклады, что было сделано за предыдущий день.

 

Члены Комиссии Свиблову до командировки в Ростов знакомы «шапочно», здравствуйте и до свидания, кроме одной, которая выделялась в Ассоциации молодостью и особой привлекательностью. Это была активный профсоюзный лидер Ольга Петровна. На безымянном пальце правой руки профлидера красовалось обручальное кольцо - знак утраты перспектив для мужчин. Сей напоминающий восклицательный знак сразу отметил наблюдательный Свиблов.

 

Когда в Москве Свиблову давал напутствия начальник отдела,где трудилась Ольга Петровна, то сурово подчеркнул, что в командировку замужняя женщина отправляется в первый раз, и чтобы ты Свиблов, душа из тебя вон, будь любезен, оберегал первую красавицу Ассоциации. Правда, не поведал, «мудрец из Оклахомы», как надо оберегать красавицу мужику в расцвете сил, когда он бьет копытом и свободен, как свежий ветер в поле.

 

Ольга Петровна тридцатилетняя замужняя дама с каштановой короткой стрижкой и с двумя малолетними девочками. Выглядела женщина моложе своих лет и Свиблов даже не поверил, что у дамы могут быть двое детей при такой стройной спортивной фигуре и зажигательных коленях.

 

Полгода назад Свиблова пригласили работать в Ассоциацию проектных организаций при Агропроме России он заартачился и не сразу решился на этот рискованный шаг. Девяносто восемь проектных институтов были разбросаны на Востоке от Магадана, Петропавловска на Камчатке и Владивостока до Калининграда на Западе России.

 

Руководитель Ассоциации интриговал Свиблова тем, что при желании тот сможет посмотреть Россию – матушку за государственный счёт, можно будет оформить командировку в любой город, к тому подписывать командировочные расходы прерогатива Свиблова, так как и бухгалтерия и плановый отдел Ассоциации будут в его руках, а своя рука - владыка!

 

Директор Московского института «Роснипиагропром» Можайцев, где до этого десять лет работал Свиблов заместителем директора по экономике, отпускал своего надёжного работника неохотно. Свиблов в средине восьмидесятых годов сделал организационный переворот среди проектных организаций Агропрома России. Он предложил ликвидировать специализированные отделы и создать комплексные мастерские, где начальник единолично будет отвечать за конечный результат, то есть поступление денежных средств за проект на расчетный счет института. В своем институте на это внедрение потребовалось около двух лет трудной и изнурительной борьбы, зато результаты были потрясающие. Можайцев величал своего заместителя по экономике «наш Абалкин». Был такой на слуху академик, который надеялся привязать капиталистический рынок к плановому социализму.

 

Свиблов не лез далеко в теоретические дебри экономической науки. Его цель проста, как штыковая лопата вынудить, заставить руководителя мастерской и его главных инженеров проекта(ГИПов) вертеться, как белка в колесе и не сваливать выколачивание денег с заказчика на плановый и смежные отделы.

 

После ликвидации специализированных отделов и внедрения новой системы премирования Свиблов со своим экономическим аппаратом, стал жить припеваючи, как кум Королю и сват Министру. Земля полнится слухами, и поехали в Москву, соображающие головой плановики со всей России перенимать опыт дающий реальные премиальные деньги и, в том числе, в свой личный карман, а как известно "своя веревка ближе к шее".

 

Прекрасно зная, что Свиблов терпеть не может чиновничьей работы, Можайцев напутствовал его: «Погуляй, порезвись дорогой товарищ! Твой насиженный кабинет будет тебя ждать ровно год, имей это в виду, и желаю удачи!»

 

Нечто подсознательное толкало Свиблова в неизвестность, какая - то таинственная сила, когда он соглашался на перевод в Ассоциацию. Должностной оклад такой же, правда, больше премии, но и минусов больше. Совершенно не привык Свиблов к своеобразному стилю работы в чиновничьем коллективе и тамошней "подковёрной суеты". Там, как правило, работали люди, пристроенные «по большому блату» и имеющие завышенные амбиции, на которых не сделаешь «топ ногой», как в своем родном институте, где он был вторым лицом.

 

Руководителя Ассоциации, которого перевели из директоров одного из институтов города Калинин, Свиблов знал не слишком хорошо. На брудершафт, как со своим директором, шведскую водку "Абсолют" не пил.

 

Кто-то неведомый, тащил с невероятной силой, упирающегося Свиблова и он оказался, в конце - концов, в положении, как в том анекдоте про петуха, который бежит за курицей и размышляет: «Если не догоню, то разогреюсь!» А Свиблов размышлял: «Покатаюсь по Руси, когда ещё в жизни удастся на халяву совершать познавательно-развлекательные поездки». Одна из таких увлекательных поездок состоялась в город Ростов на Дону.

 

Хорошо запомнилась Свиблову первая «пятиминутка», которую он провел в Ростове. Кабинет тесный. Члены комиссии расположились напротив своего начальника, через письменный стол. Напротив глаз Свиблова, глаза Ольги Петровны, которые невинно делают движения, глядя на кончик носа, потом в левый угол потолка, потом снова на кончик носа, затем в правый угол потолка и прямо в глаза Свиблова, и таким Макаром на протяжении почти всего совещания, смущая невозмутимого Свиблова. Вот тогда-то он впервые хорошо рассмотрел эти глаза напротив и характерный лик Мадонны, как про себя стал величать Ольгу.

 

Чтобы так откровенно с ним заигрывали, Свиблов никогда бы не допустил даже в мыслях. Скорей всего невинный прием обращения на себя внимания был использован интуитивно, чисто по-женски, не замечая далеко идущих последствий. Одно становилось ясно, что и Ольгин жизненный покой нарушен, коль она волновалась, опуская свой невинный взор от мужских глаз смотрящих на неё с искренним интересом кота на мышку.

 

- Слезай, Свиблов, приехали! Этого не хватало в командировке влюбиться с первого взгляда по уши в свою подчиненную, с двумя ребятишками и молодым мужем,- подумал с тоской Свиблов, оказавшись в капкане.

 

Но крепкое тело непроизвольно расслабилось, обмякло, стало податливым, как детский пластилин, лепи, что хочешь! Так делилась Алена Апина своими сокровенными мыслями с эстрады:

 

Полюбила парня, да не угадала,

Вовсе не такого я во сне видала

Я его слепила из того что было,

А потом что было, то и полюбила.

Узелок завяжется, узелок развяжется,

А любовь она и есть только то, что, кажется.

 

Доподлинно известно, что во все времена в командировках все мужики - холостяки. Факт медицинский, кстати, женщины тоже. Свиблов не был исключением из правил, он всегда утверждал:

"Да, я из середины и на таких как я,

 Вся держится Россия до нынешнего дня!"

 

Своих подчиненных Свиблов предупредил, что контролировать их работу жестко не собирается. Каждый волен распорядиться своим свободным временем, как считает нужным. Однако подробный отчет должен через два дня лежать у него на столе. Как поступать бухгалтеру из Агропрома России не его дело, а вот своим посоветовал, что следует довериться специалистам Института, а они составят отчет, какой нужен Свиблову для подготовки Акта, но по утрам, чтобы докладывали о проделанной работе для того, чтобы "пустить пыль в глаза" «засланному казачку» из Агропрома. Такая вырисовывалась мозаика интенсивной работы в Ростовском Институте.

 

В первый день, расставив свою малочисленную команду по рабочим местам, Свиблов отправился к директору института, который пригласил зайти в кабинет. Оганесов Иван Романович был хорошо знаком Свиблову с той поры, когда работал в своем институте Заместителем директора по экономике. Оганесов, находясь в Москве обязательно заезжал в институт «Роснипиагропром» к директору Можайцеву, с которым были добрыми друзьями, заодно познакомиться с опытом перевода института на систему комплексных мастерских и Положениями, которые разработал Свиблов. В Москве они и познакомились за рюмкой чая несколько лет назад.

 

Иван Романович, с которым Свиблов согласовал все текущие вопросы, связанные с проверкой пригласил на дачу, где Свиблов не успел побывать. Дома у Оганесова он гостил несколько раз в прошлый заезд, когда месяц работал в институте, помогая разрабатывать нужные документы и готовить Положения о переходе на полный хозрасчет. Встречали Свиблова по полной программе, вплоть до посещения несколько раз подпольной сауны, устроенной нелегально в городском автогараже.

 

Свиблов с благодарностью принял предложение и они отправились на правый берег Дона, где располагалась недавно построенная дача в институтском дачном поселке. Свиблова очень удивили дачные домики ростовчан. Все дома построены из кирпича. Ни одного бревенчатого дома, как в Подмосковье Свиблов не увидел. Дома отличались только своими размерами, в зависимости от степени получения доходов дачника предположил Свиблов, хотя директор Ованесов был исключением из правил. Его домик в поселке выделялся не размерами, а оригинальностью архитектуры и главным на усадьбе был большой ухоженный сад вокруг дома. Настоящая гордость Ивана Романовича, который мог часами рассказывать о своем любимом детище о каждом саженце и цветочке.

 

Жена накрыла стол под яблоней, усыпанной зрелыми плодами. Шел месяц август и в саду созрели практически все фрукты, кроме винограда, он был еще зелен. Аппетитные яблоки для закуски сухого вина можно срывать прямо с веток. На столе выстроились в ряд бутылки сухого вина Ростовского разлива «Шардоне» и «Мерло». Третьим в кампании был начальник ППО Александр Иванович, которого Свиблов знал много лет по совместным контрольным командировкам.

 

В те времена практиковались взаимные плановые проверки институтов. И представители двух институтов ездили с проверками в третий институт. А раз в год один из институтов принимал директоров и начальников ППО на отчетные совещания, где представитель Госстроя России выступал с краткой поздравительной речью, а потом два дня проходило бурное обсуждение «на накрытой поляне» за счет, встречающей организации. На это была соответствующая расходная статья, так называемые «Представительские расходы».

 

Такое мероприятие считалось тесным сотрудничеством, процветало не один год и сближало руководителей родственных строительных проектных институтов. Среди них существовал свой девиз. «Рожденный строить, не пить не может»! Этому девизу неуклонно следовали по традиции строители коммунизма.

 

Душевно посидели за круглым столом, и после обеда водитель отвез Свиблова в город. Тот попросил остановить машину недалеко от гостиницы на Большой Садовой улице центральной улице города, чтобы осмотреть ближайшие окрестности. Свиблов вспомнил одну из шпионских заповедей: «Прежде чем войти в помещение, подумай, как будешь выходить из него».

 

Напротив гостиницы оказался парк культуры и отдыха имени Горького, который как, понял Свиблов является местом проведения праздничных мероприятий и народных гуляний. Не спеша прогулялся по главной, хорошо ухоженной аллее. Возле колеса обозрений и других аттракционов множество ребятишек с родителями, значит вечером здесь будет малолюдно, отметил для себя Свиблов и отправился дальше по Б. Садовой мимо памятника Ленину, который бдительно день и ночь сторожит вход в парк Горького.

 

После выпитого Свибловым марочного вина настроение сначала поднялось, а потом вдруг одолела русская грусть - тоска бродить в одиночестве среди веселых и нарядных молодых людей. И вдруг нестерпимо захотелось, чтобы за ближайшим углом встретить неожиданно Ольгу Петровну, которая радостно и взволнованно выйдет к нему навстречу и они счастливые пойдут рука об руку гулять среди шумной южной людской толпы, затерявшись в ней. Лепота!

 

Но в текущей жизни за тем углом оказался Соборный переулок, по которому Свиблов дошел до Собора Рождества Пресвятой Богородицы.

(Собор Рождества Пресвятой Богородицы построен по проекту архитектора Константина Тона в период с 1854 по 1860 года. Точная, но уменьшенная копия Собора Христа Спасителя в Москве.)

 

Узнав о том, что Собор копия Московского Храма Христа Спасителя, на месте которого в Москве плавательный бассейн, Свиблов искренне порадовался за ростовчан, имеющих такой величественный Собор. Погоревав за московских прихожан, сам Свиблов был некрещенный, ввиду того, что его родители были атеистами, как и подавляющее большинство активных людей того поколения, Свиблов отправился в гостиницу.

 

Ах, гостиница, моя ты гостиница,

На кровать присяду я, ты подвинешься,

Занавесишь ты ресницы занавескою,

Я на час тебе жених, ты невестою…

 

Вспомнилась Свибловым песня барда шестидесятых годов Юрия Кукина.

 

Свиблова поселили в одноместном номере. Он не стал искать встречи со своими коллегами и прилег отдохнуть после увеселительных прогулок на дачу и по городу. После некоторых раздумий серым веществом головного мозга пришел к неутешительному выводу, что элементарно запал на Ольгу Петровну.

 

Он тут же, по привычке начальника, переложить вину на других, мысленно и недвусмысленно (пардон, за тавтологию) обвинил во всем руководителя Ольги, с его провокационным напутствием оберегать самую красивую девушку Ассоциации. Промолчал бы тот умник, глядишь, Свиблов и гулял себе спокойно по улицам Ростова или смотрел в номере телевизор, с говорящими головами депутатов не мучась в мыслях- скакунах, которые теперь мчались в его голове как в песне у Газманова. Оно ему надо!?

 

Терял Свиблов в своей жизни от женщин голову трижды и все три раза женился, поскольку честный. В те баснословные времена он был человек свободный и вольный, как птица альбатрос. Первый раз женился по любви и от этого брака здравствуют двое замечательных детей. Мальчик и девочка. Увы, разошлись по обоюдному согласию, это случается. Оказались разные характеры и темпераменты. Второй раз потерял голову и снова женился. Брак оказался идеальный, но продолжался всего два года и закончился трагически летальным исходом. Третий раз опять же женился по любви. Бог любит Троицу, стало быть лимит исчерпан. Свиблов хоть и некрещенный, на всякий случай ко всему, что связано с Создателем относится уважительно даже наедине с собой. Это как с классиками литературы, их можно не любить, но уважать обязан.

 

В России, если верить Императору Александру Первому, живут не как в Европе, по законам, а живут по пословицам и поговоркам. Свиблов человек русский, следовательно, живет по тем правилам, где живет. Он бы еще добавил к фольклору телефонное «право», которого не было при Александре Первом, ввиду того, что телефон изобрел американец Александр Белл лишь в конце девятнадцатого века.

 

Клин выбивают клином, значит, следует находиться, как можно дольше и чаще рядом с Ольгой Петровной и тогда ему опостылит видеть её светлый лик, который постоянно будет мельтешить перед глазами, и он, возможно, станет спокойно и быстро засыпать на холодной гостиничной кровати.

 

На следующий день, после очередной пятиминутки Свиблов собрал своих людей, кроме представителя Агропрома и предупредил, что праздничный обед сегодня будет организован в пионерском лагере на левом берегу Дона, и чтобы никто далеко не отходил от телефона и ждал команду. Главному бухгалтеру института поручено развлекать на своей даче подопечную из Агропрома и это было правильно. Одна баба с возу, другой легче.

 

Командировка становилась интересней и интересней, не хватало для полного счастья женской ласки, так размышлял Свиблов, а мысли-шалуны невольно возвращались к желанному лику Мадонны. На микроавтобусе отправились на Левый берег Дона, где располагались Дома отдыха, пансионаты и пионерские лагеря Ростовских предприятий и организаций. Сопровождал команду москвичей веселый молодой казак, Начальник одной из мастерских Николай Ильич, который по дороге травил анекдоты, чтобы московские гости не скучали.

 

Одна дама, слушая бородатый анекдот про ростовчан, про их бандитское прошлое и настоящее, хлопает длиннющими ресницами и с хитрецой интересуется:

- А чтобы было, если бы ЭТО случилось в Одессе?

Ростовчанин, не смутившись, отвечает:

- Мадам, поверьте, в Одессе-маме при этом от Ростова - папы случились бы хорошенькие детки, шоб я так жил!

 

В ресторан на Брайтон Бич заходит старый еврей и спрашивает у метрдотеля, как ему найти некую Соню Циперович. Тот указывает на официантку с роскошными формами. Старик подходит к ней:

- Соня, здравствуйте! Простите нескромность, но Ви согласны

переспать со мной за двести долларов?

Девушка подумала, деньги вроде неплохие, и согласилась. Сказано - сделано. На следующий день повторяется то же самое и на третий день тоже. Одеваясь, Соня не выдерживает:

- А откуда же Ви такой богатенький?

- Ой, я из Ростова на три дня приехал.

- Из Ростова? Вот, здорово! А у меня там тетя живет! Сима

Циперович. Ви её не знаете?

- Конечно, знаю! Это же она меня и попросила Вам передать шестьсот долларов!

 

Свиблов всю долгую дорогу украдкой не сводил глаз с Мадонны, строя в мечтах громадье планов на предстоящий вечер.

 

В новом отдельно стоящем летнем помещении с чудесным видом на широкий Дон, где сновали катера, белоснежные яхты и перекликались огромные грузовые суда, была накрыта скатерть-самобранка, и уже ожидал гостей Главный инженер института Владимир Николаевич. Свиблов удобно устроился напротив Ольги Петровны, пил сухое вино и с удовольствием смотрел и смотрел на Ольгу, как будто увидел в первый раз очарованный и околдованный её светлым ликом.

- А ведь, ей Богу, хорошо! Жизнь прекрасна и удивительна!- расслабившись, размышлял Свиблов, не сводя глаз с Ольги.

 

Свиблов слышал, как принимают московское начальство на периферии, и сам в индивидуальных командировках хорошо познал, что такое «халява» и с чем ее едят. Что такое настоящее южное гостеприимство он начал понимать только в Ростове.

 

Стол ломился от мясных и рыбных закусок, которыми славится Дон. Август, а это значит море разливанное фруктов и овощей. Про выпечку не стоит говорить. Вкусно! Над Доном и Диким полем стояла необыкновенная жара и потому пили исключительно сухие вина местного производства. Донской казак Николай Ильич, так он себя величал, не скрывал, что такая нестерпимая жара бывает крайне редко в городе Ростове, вот последний раз такое же жаркое лето случилось как раз в прошлом году, шутил молодцеватый тамада.

- И за эти редкостные погоды предлагаю непременно выпить,- добавлял веселый казак.

- А мы не возражаем,- за всю команду отвечал Свиблов на любой тост.

 

Свиблов поднимал свой фужер с вином, поглядывал на Ольгу Петровну и его губы шевелились, чтобы она одна могла видеть и по губам понять: «За Вас, дорогая Мадонна, за светлый лик, пью это замечательное вино любви!» Ну, не мог Свиблов при всех оказывать видимые знаки внимания своей подчиненной, не так в детстве воспитан мамой и советской школой лучшей в мире. Хотя здесь свою коварную роль могло бы сыграть вино, и поэтому Лев Григорьевич старался выпивать сразу не фужер, а пить по чуть-чуть, чтобы не разбудить в нём царя зверей и тогда, как пить дать, возьмётся за свою шаловливую работу основной природный инстинкт.

 

Всё приятное имеет начало и свой неизбежный конец. Подошло время заканчивать трапезу и московской кампании на Левом берегу Дона. Лихой донской казак довез на РАФике гостей до гостиницы и раскланялся. Виктор, тоже поспешил отправиться в гостиницу, понимая, что он третий лишний.

 

Наконец сбылась мечта Свиблова, и он остался наедине с ненаглядной Мадонной. Понимая, что следует сделать перерыв между прошедшим праздничным обедом и предстоящим ужином, Свиблов пригласил вечером Ольгу Петровну в ресторан. Ольга не возражала. Общество болтливой соседки из Агропрома ей совсем не хотелось разделять. А тут элегантный, как рояль начальник приглашает даму на рандеву. Грех отказать, потом сама себе не простишь, подумалось Ольге Петровне, находящейся под впечатлением солнечных даров Придонских виноградников. Помните, как размышляла курица, когда убегала от петуха: «А не слишком ли быстро я бегу?»

 

Внешний вид Свиблова оставлял на окружающих приятное впечатление. Он строен, подтянут, одет со вкусом, всё в гамме. Последние пять лет своей жизни Свиблов уделял большое внимание здоровью, после скоропостижной смерти второй жены. Он ежедневно делал интенсивную зарядку и бегал по утрам пятикилометровый кросс при любой погоде. Физически чувствовал себя не хуже, чем в тридцать лет. Диет не соблюдал и мог время от времени нарушить спортивный режим, что не отражалось на пробежках. Давление и пульс оставались такими, что можно смело отправлять в космос дублером.

 

Свиблов не мог знать, какой инструктаж провел в Москве с Ольгой Петровной сорокоумный плешивый начальник, который скрепя сердцем отпустил первую красавицу в бандитский Ростов – папу. Сам Свиблов посвящать Ольгу не стал в оскорбительные для джентльмена напутствия, что дал руководитель Мадонны. Это ж надо додуматься, Льву Царю зверей, поручить оберегать красавицу Ольгу, от кого? Ото Льва! Дурдом и нонсенс! Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята!

 

Ровно в назначенный час, пробили колокола и Ольга Петровна появилась в холле, где в кресле ее поджидал Свиблов. Многочисленные, стоящие в холле мужчины замерли в Стойке, при виде плывущей навстречу Свиблову королевы Шантеклера. Свиблов не верил своим глазам, что эта молодая нарядная особа направляется к его персоне, но тут же решительно пошел навстречу и подхватил под руку королеву, давая понять ошалевшим мужикам: «Не тронь и не пяль глаза на чужое!»

Откуда-то с небес ироничный голос Ольгиного кривоного начальника прямо в уши:

- А сам, Свиблов, что себе позволяешь?

- Отвали, малахольный! Я приставлен оберегать ЭТО от чужих глаз и нахальных рук,- грубо отмахнулся от ехидного голоса Свиблов и повел свое сокровище в ресторан ести - пити.

 

Через двадцать шагов от гостиницы вход в ресторан. Бородатый швейцар, распознав королеву открыл массивную дверь и склонился в почтительном поклоне. Красота великая сила! Похоже он и сам не ожидал от своей спины подобной прыти. Стройная Ольга Петровна резко отличалась от смуглых от южного солнца чернобровых и черноглазых разбитных и дородных казачек, на которых любые одежды казались малы размером и готовы треснуть по швам.

 

У Свиблова захватило дыхание при виде Ольгиной красоты и молчать больше не смог, на ходу выложив словами всё, что чувствовал, чем кажется, смутил Ольгу, а может быть наоборот. Понять красивых женщин бывает невозможно, а тем более угодить их сию минутным желаниям. Пока они проходили через зал к свободному столику посетители вертели головами вслед за интересной парочкой. Молодая стройная, как тополёк женщина и зажигательный мужчина, сажень в плечах с седыми висками и черной шевелюрой. Огнеопасно!

 

По делу выпивки в своём родном институте, Свиблов считался мастером высокого класса. Он четко усвоил от своего директора основное правило пития правильного. Никогда нельзя пить на понижение градуса спиртных напитков. Категорически не может настоящий боец позволить сначала пить водку, потом перейти на крепленое вино и закончить банальным «Жигулевским». Простая пьянка!

 

Поэтому хорошо помня, что закончили веселье на Левом берегу Дона сухим вином, Свиблов заказал бутылку полусладкого Шампанского и двести граммов, для разминки, армянского трехзвездного коньяка "Арарат". Легкая закуска на усмотрение официанта. Парочка еще сыта обильным угощением на пионерской поляне Левого берега тихого Дона. Королева Шантеклера не возражала, поглощённая успехом, который произвел её внешний вид на ростовскую публику. Это нормально. Любой женщине приятно, когда обращают внимание окружающие. "Так природа захотела, для чего не наша дело, почему, не нам судить"

 

Наша парочка появилась в ресторане во - время, оркестр только расселся по местам и первое, что они заиграли, была песня «Левый берег Дона». Свиблов и Ольга поражены таким совпадением. Они три часа назад отдыхали на этом самом Левом берегу, где их замечательно принимали гостеприимные ростовские хозяева. Такое совпадение оказалось чрезвычайно трогательно, и Свиблов решил безо всяких церемоний переходить с Ольгой на «ты», слишком многое стало их связывать, делая отношения доверительными, ему так казалось.

 

- Оленька, представляешь, какая прелесть этот оркестр, играет чудесную песню о Ростове, впервые слышу такие простые и доходчивые слова о городе, за этот город надо выпить, ты не возражаешь?

- Я не возражаю, Лев Григорьевич и с удовольствием поддерживаю Ваш оригинальный тост,- не переходя "на ты" подняла фужер шампанского Ольга и мило заулыбалась. В голосе её была явная ирония.

- Вот и ладушки, сразу нашли взаимопонимание, а твоя очаровательная улыбка вселяет надежду,- добавил Свиблов, не обращая внимания на иронию.

 

Он выпил бокал до дна, и сразу стал разливать шампанское, чтобы тотчас предложить выпить по второму бокалу за надежду. Потому что длительный перерыв между первым и вторым бокалами, может аннулировать результат, полученный от выпитого первого бокала. Это бесспорный, проверенный жизнью в институте факт. Давно живущий Свиблов это знал и щедро делился своим богатым питейным опытом. Такой подход Ольгу развеселил.

 

Свиблов сразу заметил невооруженным глазом, что Ольга не обратив внимание, что Свиблов обратился к ней, по - дружески на «ты», продолжала обращаться к нему официально. Это насторожило. Стал вспоминать, где и чем он успел не угодить этой «тонкой натуре». Ничего в голову не приходило. Отношения были ровные и спокойные и вполне можно за рюмкой перейти на доверительные отношения. В конце концов, это дело хозяйское он сделал первый шаг, а дальше пусть будет, как будет, куда кривая выведет! Важно, что сегодня она с ним, и кажется, чувствует себя спокойно и уверенно в его обществе.

 

Солист оркестра вполне профессионально исполнял песню о своем родном городе:

Играй, гармоника, играй!

Мы на земле искали рай,

И он, конечно, был немыслимо далек.

А до него рукой подать: чтоб наступила благодать,

Давай-ка сядем в этот старый катерок.

 

Левый, левый, левый берег Дона:

Пляжи, чайки, плесы у затона,

Рядом, рядом омуты и мели,

Мы до них добраться не умели.

 

Эту незамысловатую песню сочинил в 1988 году Иван Кононов, будущий телеведущий Второго канала телевидения. Потом ее бесцеремонно подхватил, вернувшийся из США в 2003 году Шафутинский, раскрутил на американские баксы и хит Кононова про Левбердон пошел гулять по России.

 

Наконец-то Свиблов на законных основаниях мог получить доступ к телу Ольги, пригласив её на медленный танец. Свиблов прижал податливое тело к своей широкой груди в пределах приличия, когда ещё вино в крови не загорелось пожаром. Танцевала, как и предполагал Свиблов, Ольга великолепно. Тело дамы казалось невесомым и послушным любому движению и прихоти кавалера.

- Браво, Оленька, ты замечательно танцуешь, век бы тебя не выпускал из своих надежных рук,- заговорило шампанское в крови у кавалера.

- Спасибо, Лев Григорьевич, просто Вы умело ведете даму в правильном направлении,- ответила Ольга, мило улыбаясь, пропустив мимо ушей слова о надежных руках.

 

Свиблов вспомнил, что дома хранились интересные материалы, которые были напечатаны до революции о совместимости имен женских и мужских. И там, он это помнил точно, Ольга и Лев были приведены, как наиболее удачно совместимые по жизни имена. В детстве он даже распевал песенку про «Детский садик», где были слова:

«Оля, Оля, вырасту большой, и тогда поженимся с тобой. Отращу я для красы, как у Петьки – дворника усы!» Жила у них на даче девчонка по имени Оля, которую полюбил Свиблов и от нахлынувших чувств распевал эту незатейливую песенку о любви, которой все возрасты покорны. С той поры знакомых по имени Оля у него не случилось ни во дворе, ни в школе, ни в институте, ни на работе, ни в одной из многочисленных командировок. И вот замечательный подарок на закате дня! Что хочешь с этим подарком, то и делай. Хоть стой, хоть плачь, хоть вплавь, хоть вскачь!

 

Про совместимость имен рассказывать Ольге Свиблов не решился, это был бы перебор, а вот куплет детской песенки спел, чем порадовал королеву Шантеклера. Под воздействием шампанского, а потом коньяка язык у Свиблова, как шнурок развязался, и он поведал Ольге некоторые подробности своей биографии, связанные с семейным положением. В ответ получил информацию о том, как две случайные встречи на улице привели её к замужеству и рождению двух славных дочек. Отношения были выяснены, однако точки над «е» не поставлены. Впереди два дня командировки. Это казалось Свиблову целой вечностью, что будет, то будет! В городе Ростове становилось все интересней и интересней!

 

В перерыве, когда оркестр уходил на отдых, ставили пластинки с последними песнями Газманова, который был бешено, популярен в Москве накануне приближающихся стремительно революционных событий. Эдакий современный буревестник революции. Он мгновенно уловил ритм, мелодию, нужные и простые слова для людей, уставших от перестроечной пустой болтовни меченого Горбачева. Первые песни Газманова сразу понравились не в меру политизированному в то время Свиблову. Он с женой не пропустили в Москве ни одного митинга в поддержку демократов и их Лидера.

 

Понравились песни и будущему мэру Москвы Лужкову, который от своих щедрот подарит Газманову государственный участок с дачей в Серебряном бору на берегу Бездонного озера в пятнадцати минутах от Центра города. Такой высокой чести больше не будет удостоен ни один деятель культуры и политики в столице. Дачи можно приобрести не просто за большие деньги, а за очень, очень большие, и не всякому, каждому, как на Рублевке.

 

Полем, полем, полем свежий ветер пролетел,

В поле свежий ветер я давно его хотел,

Полем, полем, полем свежий ветер пролетал,

В поле свежий ветер я давно о нем мечтал.

 

Под лихую музыку Газманова Ольга и Свиблов отплясывали, нечто напоминающее рок-н ролл, и были вполне довольны каждый собой и друг другом. Свиблов на седьмом небе от счастья, свалившегося на седую голову! Женщина, которая его очаровала, полюбившаяся песня «Свежий ветер», армянский забористый коньяк, милые доброжелательные люди вокруг, что еще нужно командированному мужику?! Лепота!

 

Шампанское и коньяк закончились, оркестр на прощание сыграл «Левый берег Дона», пора приходить в чувство, вернуться с небес на бренную землю и отправляться в гостиничную холодную люлю. Соседка Ольги Петровны, не застав ее в номере может начать волноваться и объявить тревогу. Когда Ольга уходила, та еще не пришла в номер, а по утвержденному Свибловым плану, веселилась на даче Главного бухгалтера института. На прощанье, Свиблов не сдержал переполнявших его эмоций, и крепко поцеловал Ольгу, пожелав спокойной ночи.

 

Четвертый день начался по обычной схеме. Пятиминутка, краткий отчет о проделанной работе и вперед на новые трудовые подвиги. В этот день по заранее согласованному плану с директором института, команду Свиридова будет принимать в обед на своей даче Главный инженер Владимир Николаевич.

 

Виктор, член московской комиссии, после вчерашнего приема на Левом берегу Дона, где-то по крупному «добавил на грудь», это чувствовалось по многим признакам. Мужик на воле и решил оторваться по-черному. Нормально! Пусть гуляет, все равно на отчете не отразится, потому, как отчет для него уже подготовлен специалистами института, Свиблов с отчетом ознакомлен, так же как и с отчетом для Ольги Петровны. Члены комиссии даже не догадывались об этом. Отлаженный механизм подготовки отчетов для проверок любых уровней работал в институте, как часы Второго московского часового завода - лучшие часы в мире!

 

Готов и отпечатан Акт, согласно которому Институт получает хозяйственную самостоятельность распоряжаться своими доходами. Осталось Акт завизировать членам Комиссии и подписать Свиблову. Но об пока знают только два человека директор и Свиблов. В институте рабочая обстановка. Ни каких хождений по коридорам и отсутствие курильщиков в местах для курения. На каждом этаже здания красуется броское объявление: «Внимание! В институте работает Московская Комиссия».

 

На том же микроавтобусе с лихим донским казаком Николаем Ивановичем команда Свиблова на этот раз в полном составе, вместе с Представителем Агропрома, отправились на дачу Главного инженера. Дом выглядел гораздо внушительней, чем дача директора. Сад выложен узкими дорожками из плитки между многочисленных клумб с яркими южными цветами, а вместо газонной травы везде высажен густой,серебристый и стелющийся мох, который не надо стричь. Всю эту красоту создала жена Главного инженера, у которой оказались две руки и обе правые, похвастался способностями супруги Владимир Николаевич.

 

Ставший традиционным богатый стол с изобилием вина, закусок и анекдотов от Николая Ильича про Ростов-папу и Одессу – маму. После возвращения, прогулка по городу. Осмотрен внешний вид Собора, который оказался недалеко от гостиницы там же огромный колхозный рынок. Свиблов не стал посвящать своих товарищей о том, что уже побывал у Собора. Но рассказал, что он копия Храма Христа Спасителя в Москве и еще добавил, что с ним работала в институте внучка Константина Тона, Татьяна, вылитая портретная копия деда.

 

На базаре решили отовариться дарами Придонья на следующий день перед самым отъездом. Решили всей кампанией вечером посидеть в ресторане, чтобы закрепить приятные впечатления, оставшиеся от увлекательной для москвичей и полезной для Института командировки.

 

Вечером в ресторане Ольга Петровна появилась в совсем новом наряде была неотразима, и Свиблов танцевал с ней под вчерашний « Левый берег Дона» и Газмановского «Есаула». Оставив деньги за ресторан, они решили уйти пораньше на часок, чтобы погулять напоследок в вечернем парке. Конец августа и южные сумерки очень быстро сменились тёмной ночью.

 

Парк оказался совершенно безлюден по причине отсутствия освещения, то ли из экономии городского бюджета, то ли просто была неисправность и его временно отключили. Это оказалось на руку влюбленной парочке. Можно спокойно целоваться на лавочке, не боясь смутить чопорных посетителей парка своим фривольным поведением. Ну а стоящие вокруг южные дерева они и не такое видели раз стволы тополей побелели, а листья кленов покраснели, можно легко догадаться, что происходило ночной порой под кронами и какие бушевали страсти.

 

Прогуливаясь по пустынным аллеям, наткнулись в глубине парка на деревянную эстраду, где днем проходили концерты или какие-то развлекательные мероприятия с массовиком - затейником. Свиблов решил выступить в роли солиста и развлечь Ольгу Петровну. Легко забросил тело на высокую эстраду, Ольга осталась в первом ряду зрителей. Свиблов не пел до этого больше десяти лет и забыл слова многочисленных песен, которые знал. Но, тем не менее, пел столько куплетов, сколько помнил и переходил на следующую песню. Это был Окуджава и Городницкий, Визбор и Высоцкий, Кукин и Галич пел все, что приходило в пьяную голову.

 

Ольга Петровна в честь которой давал Свиблов сольный концерт оставалась довольна и громко аплодировала. Вначале Свиблов боялся, что на громкий голос набегут зрители со всего парка или заглянет дежурный милиционер. Но кроме них в парке отдыха и сомнительной культуры никого не было. Утомившись петь один, Свиблов пригласил на эстраду Ольгу, чтобы спеть романсы на два голоса. Она с готовностью согласилась, не заставляя себя упрашивать, набивая цену. Спели «Гори, гори моя звезда», «Ночь тиха, под луной…» и что-то еще Свиблов смутно помнил. Он запомнил, что было тепло, тихо и тревожно на томящейся от предчувствия душе.

 

Такое с ним приключилось первый раз в жизни. Чужой город. Старинный парк. Пустынные аллеи, эстрада и на ней одна возлюбленная пара поет русские романсы в кромешной тьме. Расскажешь, не поверится, но они действительно оказались вдвоем в таинственно молчащем парке, где не слышно шума городского, только звенящая в ушах тишина и рядом легкое дыхание любимого человека.

 

Хулиганов, нарушителей спокойствия, кроме влюбленных москвичей в парке не оказалось. Сладкая парочка довольная сольным выступлением на подмостках Ростовской эстрады отправилась в гостиницу, ставшую домом. Время позднее и «лучшая подруга» Ольги не спала и бдительно сидела у телевизора, завидовала и злилась на веселящуюся, а может быть, (можно сойти с ума, сгореть от стыда), находящуюся в номерах Ольгу.

 

Огромный строгий лик лопоухого колченого начальника Ольги с милицейской дубинкой в руках снова вырос перед Свибловым. Но Свиблов назло врагам и строгим ликам, прижал к сердцу любимое тело и крепко поцеловал Ольгу в жаждущие влажные губы, и только потом обессиленный побрел в свой номер «на боковую слушать музыку полковую».

 

Утром в торжественной обстановке в кабинете директора в присутствии комиссии и ответственных работников института Свиблов подписал Акт о хозяйственной независимости Института.

 

Комиссия проверила выполнение всех мероприятий необходимых для перехода на хозрасчет и полную самоокупаемость. Свиблов забрал отчеты, четыре экземпляра актов, чтобы поставить в Москве гербовую печать Ассоциации, один контрольный экземпляр остался у директора. На этом миссия была завершена, и можно было с чистой совестью отправляться домой в Москву.

Свиблов договорился, чтобы подали служебный автобус после обеда, а команда отправилась на колхозный рынок закупать дешевые и качественные дары солнечного Дона.

 

Время в дороге до Москвы прошло незаметно за разговорами. Свиблов и Ольга уединились в ресторане и мирно разговаривали о житье - бытье. Они были счастливы. О том, что ждет впереди, говорить и даже думать не хотелось. На следующий день предстоит увидеться на работе совершенно в иной обстановке, где нельзя будет взглянуть в глаза друг другу и переброситься парой невинных фраз. Они работали в разных отделах и помещениях и возможны лишь «случайные» встречи в коридорах, на лестничных площадках и буфете и мучительные проводы до метро "Маяковская".

 

В Москве на Курском вокзале Ольгу встретил муж, которого мельком увидел Свиблов. Альянс будет долговременный, подумал Свиблов, там один любит, а другой позволяет себя любить, а это благоприятная основа для долгой тихой семейной жизни, в которой живут долго и умирают в один день.

 

Свиблов хотел бы поставить точку, но рука не поднималась пойти на такой шаг. Пусть решит время.

Закончился последний день командировки. День приезда, день отъезда промелькнули, как один незабываемый, единственный и неповторимый день в жизни у которой свои законы.

 

Эпилог

 

Через два месяца Свиблов вернется в свой родной проектный институт. В его кабинет за это время никто не заглядывал, сохранилась пыль на письменном столе. Еще через год рухнет Советский Союз будут ликвидированы министерства. Канет в Лету и Ассоциация проектных организаций России. Большинство проектных институтов системы Агропрома России просто исчезнут, самые крупные выживут, применяя именно ту систему, которую когда-то начал внедрять Свиблов.

 

И вдруг, «бес в ребро» у Свиблова открылась потребность писать стихи. Это случилось неожиданно, продолжалось не долго и так же внезапно прошло.

 

Зачем ты подала надежду

Слегка коснулася рукой?

Я не смогу остаться прежним,

Зачем нарушила покой?

 

Зачем играешь в злые игры?

Что мучаешь - не сознаешь!

Пусть не осознаны порывы,

Не знаешь всуе, что пожнешь!

 

Легки твои прикосновенья,

Они бросают тело в дрожь,

Наивно, томно откровенны,

Но так похожие на ложь!

 

Тебе любовь игра - забава,

И замиранья сердца ждешь,

Не знаешь, что она - отрава,

Увы, со временем поймешь!