Собака, вся в сбившейся шерсти.

Собака, вся в сбившейся шерсти,

Бездомно-худая безмерно,

Плетётся за мной, но не вместе,

Вдоль тропки осеннего сквера ...

 

Она пробежала бы мимо

Своею собачьей дорогой,

Но мне было так нестерпимо

В тоске моей дикой, убогой,

 

Что я её тихо окликнул

Чарующим чмоком губами ...

( Как часто мы, сами прилипнув,

Становимся после рабами .)

 

И вот она тащится рядом

И смотрит мне в самую душу

Таким человеческим взглядом,

Что я даже чуточку трушу.

 

Глаза ... И тоска в них такая,

Что даже мурашки по коже ...

Как-будто меня упрекает:

"Ведь ты меня звал - ну, так что же?"

 

Собаке так хочется кушать ...

А мне, чтоб хоть кто-нибудь в мире

Сейчас оставался бы слушать,

Как я ипохондрю на лире.

 

Как разное с нею нам надо.

Зачем, от седин и до пяток,

Я весь - словно мученик ада?

Ведь сыт ... А она - голодна так ...

 

Зачем, почему и откуда

В душе у меня постоянно

Клубится несносное чудо

Чувствительно-больно-изъянно?

 

Зачем я всегда неспокоен

И часто так грустно-трагичен?

Боюсь в так возможном покое

Быть сам же собой обезличен?

 

Зачем так нелепо мне мало

Обычных житейских повторов?

Взираю на всё с пьедестала,

Тоскою раскормленный боров ...

 

Вопросы, вопросы, вопросы ...

И все, как один, без ответа.

Забег бесконечного кросса

Бессмысленной жизни поэта

 

С душой, что всегда не на месте,

Всегда, хоть и грубо, но верно :

Собака, вся в сбившейся шерсти,

Бездомно-худая безмерно.