ИСТОРИЯ ОТЧАЯННОГО ХУДОЖНИКА
Один отчаянный художник, изрядно измучивший себя стремлением к совершенству, решил, что с иллюзией величия пора заканчивать. Отвлекаться на заработок небольших денег за свои картины ему тоже надоело.
«Если творчество чего-то стоит, - сказал он себе, - то оно само проложит путь к успеху и спросу. А если нет, то усилия тщетны. Моисей, брошенный в корзине в Нил, был беззащитен, окружён опасностями. Но если суждено было ему стать царской особой, а затем великим предводителем, то этого не миновать».
По мере создания новой работы, он выставлял произведение невдалеке от мусорных контейнеров и тихо удалялся. Его уже интересовал сам процесс, как творчество пробивает себе дорогу.
Что изменилось, главным образом, в творческой жизни Художника? Пришла независимость от вкуса покупателей, свобода от назойливых пожеланий заказчика. Он писал по вдохновению, не ограничивая себя сроками.
Шли годы. Наш художник стал уже немолодым, но продолжал сохранять верность избранному пути. К тому времени он написал уже более пятидесяти работ, по-прежнему отправляя их в свободное плавание. Многие из картин Художник помнил отчётливо, а иные и позабылись. Иногда он думал об их судьбе. В целом же, его творческий полёт напоминал плавание его полотен.
Некоторое время Художник работал почтальоном. Однажды он принёс пенсию пожилой даме. Разложил ведомость на столе гостиной, пересчитал деньги, разговорился с приветливой, добродушной женщиной. Его взгляд привлекли несколько картин на стене. И одна - такая знакомая и родная! Это был тот самый портрет альтиста, над которым художник долго трудился после знакомства с пожилым попутчиком-музыкантом. Мужчина поразил Художника проницательным, умным взглядом и каким-то сумасшедшим огненным темпераментом. Его рассказы о творческих и жизненных перипетиях квартетной молодости были не менее впечатляющими. Возвратившись домой, Художник по памяти восстанавливал этот взгляд, лицо с оттенком восточного колорита, пытаясь перенести музыканта в его молодость.
- Откуда у вас эта картина? - спросил автор, сдерживая нахлынувшие чувства.
- А, скрипача внучка принесла, где-то на улице подобрала. Говорит: «Бабушка, смотри, какую картину выбросили, тебе как раз в прихожую, хоть прикроешь эту трещину в стене». А я как глянула - и своего сразу вспомнила. Муж скрипачом был, в оркестре играл. Рано меня оставил... У них жизнь какая - концерты, разъезды. Споили друзья-интеллигенты. Сорок два было, внуков не дождался... Повесила картину на видное место, и будто не одна дома. Мы с ним такие разные были, а полюбились друг другу. Жизнь была что попало, и ругались, и всё было, но сейчас вспоминаю его часто, жалею.
Немного помолчав, и больше не спрашивая о картине, Художник распрощался с женщиной. Это была первая встреча с собственным произведением.
Вторая подобная встреча произошла несколько лет спустя, при посещении стоматологической поликлиники. Сел в очередь, поднял глаза - а перед ним знакомый сюжет. Сердце затрепетало. «Хороша, - подумал про себя живописец, внимательно разглядывая свою работу, - впечатляет даже больше, чем прежде». Поднявшись со стула, он подошёл к регистратуре и вежливо спросил у дежурной: «Скажите, откуда у вас вон та картина?» Дежурная несколько оживилась и приветливо ответила: «Она уже давно здесь висит, медсестра наша принесла. Хорошая картина. И вам понравилась?». Художник, смущённо улыбнувшись, кивнул и пошёл обратно в очередь.
За дверями кабинета раздался детский рёв, а через минуту оттуда вышел мальчик лет пяти, весь в слезах, с тампоном ваты во рту. Его за руку вела немолодая женщина, успокаивая: «Всё-всё, Мишуля, видишь, как быстро тётя вытащила, он и заболеть даже не успел». Миша во весь голос продолжал безутешно плакать. Женщина подыскивала новые слова для утешения пострадавшего, надевая шарф и меховую шапку. «Ой, а посмотри: домик какой красивый в лесу» - женщина кивнула головой в сторону картины. Плач ребёнка стих. Сильно моргая глазками, Миша устремил взор на масляное полотно.
- Мама, а почему нет никого во дворе? А там кто-то живёт?
- Да... дядя один живёт... Он... художник. Живёт около леса, природу рисует, ягоды, грибы собирает - посмотри, как там красиво. На речку купаться ходит, как мы с тобой у дедушки. А сейчас он дома.
- А что он дома делает?
- Да вот, заболел. Лежит и не выходит.
- А когда он выздоровеет?... А как он выздоровеет, если он там один? - продолжал заинтересованно Мишуля, пытаясь чётко проговаривать слова с торчащей изо рта ватой.
- А он уже позвонил дочке своей. Она скоро приедет и врача вызовет.
Художник пристально вглядывался в лицо мальчика, завороженно внимающего картине и рассказу матери.
Из кабинета врача послышался голос. При втором, более громком повторе Художник услышал свою фамилию. Резко повернув голову, он увидел крупную женщину в проёме дверей кабинета, вопрошающе смотрящую в его сторону.
- Да-да, извините, сейчас - ответил он, суетливо засовывая в сумку шапку с перчатками...
Иногда наш герой заглядывал в салон творчества местных живописцев. Он был добрым зрителем, искренне радовался удачам коллег, хотя дружеских отношений почти ни с кем из них не поддерживал. При этом, Художник хорошо чувствовал, чего стоит каждая из работ.
Перед ним была плотно увешанная картинами стена, большинство из которых - виды и натюрморты, рассчитанные на массового покупателя. «Скучновато» - проговорил он себе шёпотом, продолжая просмотр с тихим бормотанием себе под нос... Внезапно, с уст Художника срывается: «Опа!». Эмоцию вызвала большая шикарная акварель, явно выделяющаяся на фоне остального, в которой он, спустя мгновение, узнал свою родную работу. Под стеклом и в большой рамке, подаренной дочерью. Чувства вскипели ревностью и возмущением. Как! Кто-то продаёт его картину! Картину, которая осталась в памяти как одна из наиболее удачных и дорогих ему. «Плачущий город» - так назвал Художник своё произведение, над которым он вдохновенно трудился осенним дождливым днём прямо в парке, растянув над головой клеёнку, привязанную к деревьям. С этого парка на холме открывался любимый вид на его городок, где он часто прогуливался, тихо созерцая и слушая звуки города.
Решительным тоном Художник обратился к молодой хозяйке салона: «Скажите, а чья эта работа, и сколько стоит?»
- Эту акварель на днях мужчина принёс, сказал, что картина осталась от покойной матери, автора не знает. И уже есть покупатель, просил отложить до завтра.
- И сколько стоит?
- Цена небольшая, сейчас посмотрю. Человек хотел продать её поскорее.
Женщина назвала цену картины. В душе Художника разворачивалась битва. Тревога и почти родительский инстинкт овладели им при виде любимого детища. И, словно забыв о своих принципах, он молвил: «Дело в том, что... А вы мне её не продадите? Я готов вам больше заплатить».
- Извините, но мы уже договорились с человеком. Я ему пообещала, и он надеется.
- А кто этот человек?
- Приезжий мужчина. Когда-то жил в нашем городе, пришёл выбрать что-нибудь в память о нём. Так внимательно пересматривал все работы, хотел масляную изначально, но всё возвращался к акварели. Восторгался каждый раз, глаза горели, говорил, что это образ из воспоминаний юности. Ну как я могу его подвести?
Художник смягчился, успокоился. Поведанная о будущем покупателе история вернула ему прежнее умиротворение. Попрощавшись, он покинул салон.
Эти три встречи со своими произведениями, несомненно, были событиями в тихой жизни Художника. И он продолжал свободно и неспешно творить, рассылая свои послания по свету.
Но всё приходит к своему завершению. Наш одинокий состарившийся Художник писал картины уже совсем редко. И однажды заболел и слёг. Надеялся отлежаться, но простуда переросла в горячку, и его сознание всё чаще переходило из реального восприятия в мир сновидений и галлюцинаций. Соседка, услышав тревожный кашель, стучала в двери, желая предложить свою помощь, но ей не открыли. Предчувствуя неладное, она позвонила дочери. К вечеру приехала дочь, и, отворив двери, застала отца в крайне плачевном состоянии. Она едва могла поддерживать контакт с ним. Лишь иногда отец что-то отвечал с закрытыми глазами, иногда кивал в ответ на её слова, что-то показывал рукой. Приехал врач, осмотрел, сделал укол. Открыв ненадолго глаза, больной увидел лицо врача, дающего серьёзные наставления дочери, и её заплаканные глаза... Художник осознавал драму своего положения.
Через некоторое время пришло ощущение приятной лёгкости во всём теле и душевное умиротворение. Словно совершенно здоровый, оказался он на летней солнечной поляне. Сознание Художника наполнила череда воспоминаний... Детство с матерью, его маленькая дочь, молодая жена, её похороны. Один за другим стали возникать прекрасные видом пейзажи и изображения на полотнах, о которых мог лишь мечтать художник. На какое-то мгновение он оказался в родном парке, вновь перед ним предстала осенняя натура «Плачущего города», приятно повеяло прохладой и свежестью. Стали появляться люди - знакомые и незнакомые. Что-то пылко и энергично рассказывал ему попутчик-альтист, устремляя свой пронзительный взгляд на Художника. Появился мальчик в меховой шапке, с заплаканными глазами. Он стоял возле лесного домика и заворожённо смотрел на него, не решаясь войти. Появились также два надменных лица в изысканных одеждах. Это были знаменитые живописцы, к которым он подошёл однажды, оказавшись на аукционе в большом городе. Они так же пренебрежительно взглянули на Художника, как и в тот раз, когда он обратился к ним с тёплыми приветственными словами. Теперь его душа была наполнена любовью ко всем этим людям, и уже ничто не смущало её. И в этот час, кажется, он понял что-то особенное о назначении человека и его творчества... Уходил последний день жизни Художника.
