Египетская центурия
Смерть скоро настигнет того, кто осмелится нарушить покой мёртвого правителя.
Надпись в гробнице Тутанхамона
Готовясь царствовать в неполных десять лет,
ты стал свидетелем пяти публичных казней.
Тебе вручили меч. Не зная как с ним
управится, ты отказался резать
плоть невиновного. И презирая лесть
твоя душа просчитывала резвость
ума, в негласной схватке с детским телом.
Ты говорил, что сам не будешь лезть
в кровавое пространство. Но меж делом,
поглядывал на муки прежних слуг
усопшего отца. Он был отравлен.
И твой Египет, вплоть до всех окраин,
скорбит о нём - и ныне. Дай же, чувствам
пробраться до костей, тревожить слух,
признать своим всё то, что было чуждо.
Признать в конце концов заветы вещих!
Ты на войне. И голос - очень сух,
но ты трепещешь.
Ты ранен в первой битве. До сих пор
ты думал, что война за счёт сраженных
бессмысленна? Как плачущие жёны,
что молятся богам за наше царство?
Но боги знают, здесь очисткой пор -
не очищают дух. Возможность сцапать
ты предоставил недругу, а он же
не растерялся. Нет! Теперь же пой
песнь первого правителя, что ожил.
Теперь ты знаешь: память может быть
устойчивой до предпоследних корчей.
Не верь друзьям! Век веры в них закончен.
Как, собственно, и век любви к царице.
Не время сказкам. Время - сеять быль
на мраморных песках. В солдатских лицах
не встретишь больше черт далёких предков.
Твой лучший друг уже посеял пыль
на месте ваших битв. И дерзко предал
тебя со всеми чувствами к холмам,
на коих вы с ним мерились на саблях.
Ты одинок. И время так надсадно
кричит тебе о том, что время лечит.
Ты молод. Стерпишь всё. И лишь хромать
не перестанешь. Сколько же на плечи
тебе свалилось горестей? У тех же
противников - их меньше. Будь хоть мать,
с тобой сейчас - и той тебя утешить
не удалось бы. Боги, сколько чар
препятствуют держать себя спокойным!?
Митанские войска уже на конях,
и ждут приказа к длительной осаде.
Сейчас, Тутанхамон, не то что час -
минута - на вес золота. О стати
ребёнка, что ты жаждешь, даже в храме -
никто тебе не скажет. Слышишь, часть
твоей души находится на грани
разлада с остальной. И пусть твой дух
надломлен по краям, внутри -нарушен.
Но чувство, будто вырваться наружу
способно нечто большее, чем сила
которая произведёт из двух
возможных разрушений, то' что сипло
прошепчет всех врагам: "За род! За корни
египетских царей!" - и сотни мух
в подробностях увидят и запомнят
кровавый бой на брошенных костях
веками до...
В тебе теперь отвага,
с которой предпочтительней отвадить
все тени прошлого, до первых в этом мире.
И пусть тебя все смертные простят,
но ты решил окрасить воду в Ниле
в кровавый цвет. И ты кричишь в пустыне:
"Враги мои, вы станете под стяг
моих владений или кровь остынет
в мятежных жилах!" -
Но, увы, твой враг,
по численности войск - куда весомей.
И шансов нет. И, видимо, всей соли
не хватит чтоб посыпать лица павших.
И вот ты, словно бог стоишь у врат
своих врагов, и неустанно машешь
своим мечом: "Так бейтесь в красных водах:
как боги бьются; так как бьётся раб
за первый час сомнительной свободы!"
И вот ты ранен. И теперь весь ход
истории Египта перекручен.
И ты один, но, будто перед тучей
своих греховных помыслов. Ты молод.
Но время умирать приходит, хоть
и не в момент, что хочется. И молот
стучит в твоих висках. Теперь готовься
принять свой рок. И проступает пот.
Тебе не суждено узреть потомство.
И сколько переплавят тысяч лун!
И сколько фараонов канет в бездну!
Но всех твоих чудес и горьких бедствий,
не повторить. Никто таких не стерпит.
И смерть уж поднимает чёрный лук -
в тебя пуская бронзовые стрелы.
И в царство мёртвых, попадая с фланга,
Тутанхамон, ты слышишь громкий звук
захлопнувшейся крышки саркофага?
