ДОЧКА

"Лучшие люди познаются высшим нравственным

развитием и высшим нравственным влиянием."

Ф.М. Достоевский, русский писатель (1821-1881)

 

 

 

Кофе в чашке давно остыл, а Олег ни разу к нему не притронулся. Не хотелось отрываться от изучаемого сложного уголовного дела. Обыкновенная семейная драма, во время которой муж пырнул ножом жену, отчего несчастная скончалась до приезда скорой помощи. Вся сложность заключалась в том, что подозреваемый, ранее неоднократно судимый, заявил, что перед этим у них были гости. Много пили. Он уснул. Когда проснулся, увидел истекающую кровью жену. Из гостей в квартире никого не было. Кто убил жену, не знает. Было понятно, что бывалый зэк будет долго настаивать на своей непричастности к убийству "дорогой и любимой жены". По делу придётся хорошенько потрудиться. У следователя-профессионала всегда возникает особый интерес к таким делам, по которым приходится много думать, чтобы доказать вину человеку, пытающемуся всеми путями уйти от ответственности. Как начальник следственного отдела, он мог заниматься только его руководством, не принимая дела к своему производству. Но чтобы не терять профессионализм, Олег постоянно имел в своём производстве несколько наиболее сложных уголовных дел. По изучаемому делу надо было для следователя написать указание о проведении необходимых следственных действиях.

 

Это дело брать к производству не было никакого смысла, так как буквально через несколько дней из областного милицейского аппарата придёт путёвка в санаторий на два человека. В этом году Олег решил наконец выполнить указание хирурга бывать в санатории после сложной операции на почке хотя бы один раз в году. А он был через год после операции в Трускавце только один раз. С того момента прошло пять лет. Олег был заядлым трудоголиком. Большую часть суток проводил на работе. Порой очень сильно уставал, но всё равно получал от работы необыкновенное удовольствие, так как очень любил свою профессию. Часто работал в выходные и праздничные дни. Скорее всего свою поездку в санаторий отложил бы и в этом году. На поездку уговорила его жена Виктория, с которой живёт второй год в гражданском браке. Настояла на том, чтобы в санаторий обязательно поехала вместе с ним. Олегу же хотелось где-то побыть одному, чтобы полностью отключиться от всех забот домашних и по работе. Чтобы задобрить Олега, Виктория, томно закрывая глаза, шептала Олегу самые ласковые слова, обещая подумать в санаторном Трускавце на красивой природе о рождении ребёнка. До этого она даже не хотела разговаривать на подобную тему, в связи с чем между ею и матерью Олега сложились натянутые до предела отношения. Олегу было уже сорок лет. Встречался со многими девушками, с некоторыми прожил по несколько лет, но никто так и не родил ему ребёнка. Мать постоянно говорила о том, что она так может и не дождаться внучат. Виктория была намного моложе Олега. Ей хотелось, как она говорила, ещё погулять, не обременяя себя пелёнками и распашонками. Поэтому, когда вечерами Олег задерживался на работе, Виктория с такими же молодыми подругами ходила в ресторан. Бывало так, что Олег поздно возвращался с работы, а Виктория ещё продолжала где-то веселиться. Когда она возвращалась, от неё изрядно пахло коньяком и дорогими сигаретами. Олег помогал ей раздеться и улечься в кровать. Рано утром Виктория тормошила Олега, осыпая его ласками и поцелуями, упрекая в том, что он ей мало уделяет внимания. Все свои силы и энергию отдаёт не ей, а дурацкой работе. Чтобы не портить настроение перед работой, Олег не вступал в спор с Викторией.

 

От дела Олега оторвал телефонный звонок. Виктория сказала, что она с девочками пойдёт в стриптиз бар, если он задержится на работе. Олег не выдержав, буркнул: "Да иди ты куда хочешь," и с грохотом положил трубку на телефонный аппарат. Налив горячего кофе, Олег жадно припал к кружке, обжигая рот пахучей жидкостью. Почему-то вспомнилось, как у него всё началось с Викторией. По одному делу она проходила в качестве свидетеля. На неё нельзя было не обратить внимание. Высокая, стройная, с длинными ногами и с постоянной улыбкой красивых, умело подчёркнутых помадой, губ. Через несколько дней она по телефону пригласила Олега в гости. С той ночи Олег так и остался жить у Виктории в трёхкомнатной, обставленной дорогой мебелью квартире, доставшейся ей от родителей, уехавших за границу. Если говорить честно, то Олег понимал, что у него не было к Виктории каких-то особенных чувств, о которых пишут в романах. Была обыкновенная привычка к живущему рядом человеку. Все девушки, которые были у Олега, как внезапно появлялись, так внезапно исчезали, как сон. Никогда никого из них не вспоминал, за исключением одной, с которой познакомился в Трускавце пять лет назад. Звали её Бэлой. Она настолько запала в душу Олега, что знакомясь с очередной девушкой, невольно сравнивал её с Бэлой. Сравнение никогда не было в пользу новой знакомой.

 

Тогда в Трускавце Олег отдыхал в одном из элитных санаториев. В первый же вечер он пошёл в кинозал на просмотр какого-то только вышедшего на экран разрекламированного фильма. Там он и увидел Бэлу. Оказалось, она работала в санатории, как тогда называли, художественным руководителем, массовиком затейником. Бэла была ниже среднего роста с красивой фигурой. От её аккуратных бёдер, туго обтянутыми короткой юбкой, невозможно было отвести глаз. Её упругие, не костлявые стройные ножки были мечтой Олега. Он до брезгливости не любил тонконогих девиц. Особенно прекрасны были зеленоватые глаза в окружении длинных, слегка изогнутых ресниц. Она первой обратилась к Олегу: "Вы в санатории новичок? Меня увидели впервые, и я вам понравилась. Так говорят, все отдыхающие мужчины, чтобы ближе познакомиться. Меня зовут Бэла. И хотя я чертовски смазливо-старенькая, можете меня называть по имени без отчества. К тому же так поступать позволяет ваш возраст," - то ли пошутила, то ли уколола симпатяга, растягивая рот в милой улыбке, обнажившей ровные крепкие белые зубы, какие бывают у голливудских звёзд. В говоре Бэлы улавливался едва заметный акцент. Олег подумал, что Бэла чистокровная западная украинка. Когда открыл рот, чтобы назвать своё имя, едва узнал голос. "Олег," - просипел он, едва слышно. Олег бережно взял руку Бэллы, которую поцеловал с нежностью, какую только мог показать. Не хотелось отрывать губ от бархатистой кожи руки интересной молодой женщины. Олег целовал руку, а мысленно припадал к манящим губам Бэлы. "Знаете, Олег, как женщина в возрасте, скажу откровенно, что вы меня тронули с первого взгляда. Меня покорили ваши серые глаза, которые смотрят, будто проникают насквозь в душу. Так в кино смотрят следователи на допрашиваемую ими жертву. А чем занимаетесь вы?" Олег при знакомстве с девушками всегда говорил, что работает простым водителем машины, которая в городе убирает мусор. В какой-то степени он был иносказательно недалёк от истины. При этом обращал внимание на реакцию новой знакомой. Часто после такого ответа девушки быстро расставались с Олегом. Бэлла, услышав неожидаемый ответ, искренне рассмеялась, заявив, что первый раз в жизни познакомилась с приятным мужчиной, собирающим мусор. Оказалось, что Бэлла после отпуска, который провела в Москве, первый день вышла на работу. Соскучилась за своим городом. Готова Олегу показать ночной Трускавец, чтобы он дал оценку тому, как убирают город его коллеги дворники.

 

Они бродили по городу до глубокой ночи. Городишко небольшой, и потому он вскоре о нём знал всё, как и о самой Бэле. Она сама по происхождению полька. Родители живут в Польше. Зовут её к себе, куда они переехали с Украины несколько лет назад. Бэла пока отказывается покидать Трускавец, где она родилась. Олег был покорён обширными знаниями Бэлы в области литературы, поэзии, музыки, театра, кино, искусства, культуры украинского, российского и польского народов. Олег, как следственный работник, был переполнен интереснейшей информацией, связанной с его работой. Казалось, что встретились две родственных души, которые долго искали друг друга, и теперь при встрече не могут наговориться.

 

Олег довёл Бэлу до самых дверей её квартиры. Когда она её открыла, молча показала Олегу рукой в сторону комнаты. В комнате было всё красиво разложено и расставлено по своим местам. Олег даже поразился тому, что столько мебели поместилось в однокомнатной квартире. В уютном, ярко освещённом коридоре, рядом с входной дверью стояло красивое во весь рост человека трюмо, уставленное разными оригинальными баночками с кремом и флакончиками с духами. Бэла сказала, что Олег сможет раздеться и даже остаться в том случае, если найдёт десятикопеечную монету, которую бросит в бутылку из-под шампанского, стоящую на самом краю тумбочки. Олег стал судорожно искать нужную монету, отчего у него вспотели ладони рук. Единственная нужная монета нашлась во внутреннем кармане осеннего пальто. Наблюдательный Олег обратил внимание, что бутылка наполовину была заполнена монетами. Монеты другого достоинства в горлышко бутылки не влазили.

 

С той ночи Олег в санатории больше не ночевал. Время, проводимое с Бэлой, ему казалось какой-то необыкновенной сказкой. Так хорошо ему никогда не было ни с одной женщиной. Они становились всё ближе друг к другу. Однажды, уставшие от бурных ласк, они молча лежали, видимо, каждый думая о своём, главном. Вдруг Бэла, освещаемая слабым светом луны, едва пробивающимся сквозь золотистые шторы, села на колени, и нежно поглаживая тонкими пальцами грудь Олега, прошептала слова, которые Олег не ожидал услышать. Бэла сказала, что она хотела, чтобы Бог подарил ей мальчика, похожего на Олега, и чтобы у него были обязательно такие же серые глаза. Когда они навсегда расстанутся с Олегом, у неё, как самая дорогая память остался бы мальчик, копия того человека, который подарил ей незабываемые дни в её жизни. Потом она крепко прижалась горячей щекой к груди Олега и затихла. Он слышал её слабое всхлипывание и чувствовал, как слёзы стекают на его грудь.

 

Олег с помощью своего лечащего врача, чтобы подольше побыть с Бэлой, сумел продлить путёвку нахождения в санатории ещё на десять дней. Но время расставания всё же пришло. Оно для Олега было очень трудным и тяжёлым. Он не представлял, как будет дальше жить без Бэллы. Она же держалась мужественно. Только слезинки, блестевшие в глазах, выдавали её состояние. На вокзале, горячо осыпая Олега поцелуями, просила никогда ей не писать письма, которые постоянно давали бы ей какую-то надежду. К тому же она твёрдо решила уехать в Польшу. Когда поезд тронулся, Олег, не моргая смотрел на перрон со стоящей Бэлой, прощально помахивающей рукой, на котором было узенькое золотое колечко с его камнем-топазом. Это кольцо Олег подарил Бэле в последнюю их ночь. Проводница, видевшая прощание Олега с Бэлой, тихо прошипела, но так, чтобы слышал Олег: "Ишь кобель нагулялся с чужой бабой, а теперь со слезой возвращается к жене, чтобы показать, как он о ней скучал." Олег не выдержал и сказал, что он холостой, а та женщина на перроне не замужем. "Так, чего ж ты, ирод, - закричала на весь вагон женщина, размахивая свёрнутым железнодорожным флажком, как кинжалом, - соблазнил девку и бросил горевать. Нет бы взять с собой! И плакать не пришлось, только радовался, что такую деваху оторвал. А ещё больше мать порадовал, если она жива, дай бог ей здоровья!" Ничего Олег больше не сказал возмущённой проводнице. Быстро зашёл в купе и бросился на постель лицом вниз, чтобы случайные попутчики не видели мужские слёзы.

 

Вопреки просьбе Бэлы, Олег послал ей несколько писем. Они возвращались с короткой надписью: "адресат выбыл." Это сначала очень саднило сердце и отдавалось постукиванием в висках. А потом, с течением времени, в ворохе забот и всепоглощающей работы, прекрасное прошлое вместе с образом Бэлы стало не таким ярким воспоминанием. Оно постепенно тускнело и уходило куда-то безвозвратно в далёкое прошлое.

 

Они с Викторией находились в Трускавце уже две недели. В свободное от процедур время бесцельно бродили по Трускавцу или по красавцу лесу, вплотную примыкавшему к их санаторию. Олега не покидала надежда, что может случиться чудо, и он увидит Бэлу. Пойти домой, чтобы о ней всё узнать от соседей, он не мог, так как Виктория от себя не отпускала ни на шаг.

 

Однажды они находились в центре города, наблюдая как над парком кружит стая чем-то испуганных ворон. Олег слышал как-то от местных жителей, что живущие в городском парке вороны, постоянно воюют с совами. В метрах десяти от Олега и Виктории стояла большая группа экскурсантов, тесно прижавшихся друг к другу перед фотографированием. Олег решил немного развеселить начавшую скучать о своих подругах Викторию. Прежде чем фотограф щёлкнул фотоаппаратом, он подбежал к женщине невысокого роста в короткой шубке из искусственного меха, стоящей крайней в последнем ряду. Правой рукой женщина держала девочку в такой же шубке и вязаной шапочке с мордочкой кролика. Девочке было не более четырёх-пяти лет. Олег только успел нагло взять женщину под руку и положить голову ей на плечо, как фотограф громко крикнул: "готово!" Чтобы не было неприятностей от незнакомой женщины, Олег собирался бежать к нетерпеливо и ревниво ожидавшей его Виктории. Женщина быстро повернулась в сторону Олега, видимо, готовая отчитать его за непозволительную шутку.

 

Перед Олегом стояла Бэла. Снизу вверх на него смотрела девочка с серыми глазами и длинными ресницами. Олег уставился не на Бэлу, а на девочку, ломая голову, где он видит постоянно такие точно глаза. Словно молния пронзила его мозг. И он понял, что эти глаза он видит каждое утро, когда бреется перед зеркалом. Олег вместо того, чтобы поздороваться с Бэлой, может быть, даже приобнять, неожиданно для самого себя взял девочку за руку и спросил: "Как тебя зовут и кто твой папа?" Девочка чётко и спокойно, выговаривая каждое слово, сказала, что зовут её Ирой, а папа, со слов мамы, полетел в космос и не вернулся. Но она всё равно каждый день смотрит на небо и ждёт возвращения папы. Бэла прервала детский восторженный монолог дочки и сказала: "Да, это наша Ирочка Олеговна. Но мы зовём её Игриной, так как она очень любит играть, как когда-то любил играть её папа. Я мечтала родить сына, а родила дочку. Это к лучшему. Не нужны мальчику красивые глаза, чтобы не соблазнял девочек." Поражённый увиденным и услышанным, Олег в ответ не сказал ни слова. Он только нервно сжимал и разжимал побелевшие пальцы рук, безвольно опустив голову, боясь посмотреть в глаза Бэлы. Не подавая вида, что знает Олега, Бэла спокойно сказала:"Игриночка, попрощайся с дядей, пожелав ему всего хорошего. Видишь, его ждёт с нетерпением любимая жена." Она быстрым шагом пошла догонять экскурсионную группу, крепко держа за руку девчушку. А та всё время оборачивалась назад, помахивая Олегу свободной ручкой, растягивая пухленькие губы, как у мамы, в добрую красивую улыбку. Олег понял, что Бэла работает экскурсоводом. Он помнил, что она когда-то до работы в санатории, в котором произошла их встреча, работала городским экскурсоводом.

 

Когда Олег подошёл к Виктории, на него посыпался град вопросов с гневом в голосе: кто эта женщина, к которой он нежно прижался, а потом ещё о чём-то долго разговаривал. Олег, едва сдерживая себя, смотря в упор на Викторию серыми глазами с блеском стали, громко произнёс:" Не устраивай истерику! Я встретил свою дочку!" Виктория резко развернулась, и опустив голову, медленно пошла в сторону санатория. Даже на расстоянии Олегу было видно, что плечи её вздрагивали от плача.