Выбор

ВСТРЕЧА

 

Я сижу в своей комнате. Передо мной чистые листы бумаги. Я не могу писать. Я начинаю каждое утро с чистыми листами бумаги, и такими же чистыми листы остаются до глубокой ночи. Я пытался менять день и ночь местами, но ничего не происходило.

 

В голове моей рождаются сюжеты, но они умирают сразу же, и ни одно слово не позволяет вспомнить о них.

 

Я не расслабляю себя алкоголем и не подстёгиваю наркотиками, потому что это уже не помогает. Я это уже проходил.

 

Иногда я просиживаю день или ночь совсем без всяких мыслей. В моём мозгу отражаются эти белые листы. И листы отражают мой мозг…

 

Я не знаю, откуда он появился. Вернее, не помню. Возможно, мы с ним договаривались о встрече заранее, и он пришёл в назначенный час, позвонил в дверь, и я открыл ему.

 

Возможно, он появился здесь случайно. Шёл мимо и решил заглянуть. Хотел меня увидеть. Вспомнил, что я здесь живу, и решил навестить.

 

Или ошибся квартирой. Шёл по своим делам, к кому-то, и позвонил не в ту дверь. Я открыл ему и пригласил его войти.

 

Когда он появился здесь, я тоже не помню. Может быть, пять минут назад его ещё не было. А, может, мы сидим с ним здесь уже целый вечер или второй вечер подряд, или …

 

Я оглядываюсь по сторонам. Обстановка мне знакома. Значит, это моя квартира. Или она мне приснилась. И я запомнил эту квартиру из сна, и теперь думаю, что она моя. Или я её придумал…

 

— Придумали?

 

Он это сказал или мне послышалось? Он прочитал мои мысли или я отвлёкся от нашего разговора, он задаёт мне вопрос, а я слышу только последнее слово этого вопроса.

 

— Придумали?

 

Он повторил последнее слово вопроса или это эхо?

 

Если я не отвечу, он подумает, что я не хочу отвечать. Или не знаю ответ. Или что я глухой.

 

Я решил ответить и тихо, едва размыкая губы, произнёс:

 

— Вы о чём?

 

— Как о чём? О сюжетах, разумеется. Оставьте при себе все сюжеты. И живите по ним. Мы ведь договорились уже.

 

— Уже?

 

— Ну да. Как это получится в жизни. Примерьте на себя другую роль, если устали от роли писателя.

 

Я стал соображать. Значит, я…

 

— Теперь Вы – читатель. И кто знает, может, Вам эта роль вполне подойдёт.

 

КОЛОДЕЦ

 

Я пытаюсь нащупать дно, но у меня ничего не выходит. Ноги по очереди погружаются в трясину. Я переступаю ими, вытаскивая то одну, то другую из вязкой, засасывающей массы, чтобы не погрузиться в неё полностью. Мышцы устали, но пока ещё послушны сигналам, поступающим из мозга. Мышцы напрягаются и вытаскивают по очереди мои окоченевшие конечности из трясины, потом из воды, поднимая над поверхностью на каких — то пять — десять сантиметров и опуская обратно. Скоро моё тело перестанет меня слушаться. И ноги мои превратятся в два столба, погружающиеся в трясину, которая засосёт меня сантиметр за сантиметром, с причмокиванием. Кто знает, сколько времени я смогу осознавать всё происходящее. Могу только пожелать самому себе, чтобы всё закончилось поскорее…

 

Я поднял голову вверх. Отблески молний освещали стены колодца. Нигде ни одного выступа, ни одной щербинки. Вспомнилась детская сказка о лягушке, которая попала в сметану и барахталась в ней, пока сметана не превратилась в масло. Это просто сказка.

 

В очередной раз сверкнула молния, и барабанные перепонки заложило от грохота, прорвавшегося в колодец. Сверху посыпалась пыль, затем просвет закрылся, и что-то тяжёлое пронеслось мимо моего лица.

 

Открыв глаза, я понял, что пока ещё жив. Колодец был на месте, я находился в нём. Но моё положение стало более устойчивым. Потому что обе мои ноги погрузились в трясину. Но я знал, что спасён. И спасение это явилось в виде лестницы, свалившейся в колодец. Я взялся за одну из перекладин и стал подтягиваться. Сначала ничего не получалось. Трясина не хотела расставаться с моими ногами. Она причмокивала от удовольствия, когда я уставал и оставлял в покое свою затею. Но сил у меня теперь было больше благодаря тому, что я облокотился на лестницу и практически полулежал на ней.

 

Не знаю, сколько времени прошло до того, как я выбрался из колодца. Да и как я выбрался – сам, или с помощью кого-то, или благодаря свершившемуся чуду. Не знаю.

 

Когда я пришёл в себя и открыл глаза, то обнаружил, что лежу на самом краю колодца, рискуя свалиться в него снова. Голова моя свесилась вниз. Я вдыхал запах тины и ощущал постанывающие звуки, доносившиеся снизу.

 

Как можно скорее я отполз от колодца. Пролежав ещё неизвестно сколько времени, я окончательно пришёл в себя. Смог подняться и зайти в дом. Вечером будут гости. Нужно подготовиться и прийти в себя окончательно. День Рождения всё же. Вернее, два Дня Рождения сразу.

 

АНАТОМИЧЕСКИЙ ТЕАТР

 

За окном сгущались сумерки, и на кафедре становилось всё тише. Студенты уже покинули учебные комнаты. Преподаватели дописывали учебные планы и уходили. Лаборанты собирали с препаровочных столов человеческие останки, свежевали новые трупы для завтрашних занятий, пили кофе и курили.

 

Скоро все уйдут. И можно будет уснуть в полной тишине, и никто не будет мешать, потому что живых во всём помещении не останется, а трупы не ходят и не мешают спать.

 

Я зевнул и положил недоеденный бутерброд с маслом обратно на тарелку. Посмотрел на часы. Через час ровно Виктор Анатольевич выйдет из своего кабинета, и можно будет запираться на ключ и спать.

 

Лаборанты стали покидать рабочие места. Они выходили, унося с собой слегка тошнотворный запах формалина. Человеческие останки должны быть свежими, чтобы над ними могли трудиться будущие врачеватели человеческих тел.

 

За окнами анатомической кафедры был пустырь. Туда сливали грязную воду после уборки препаровочных столов. Выкапывали ямки и выливали в них кровавую гущу с кусками человеческих потрохов. Город застраивался. Скоро и на этом пустыре построят дом, и довольные новосёлы и знать не будут, чем полита земля под их домом. Будут жить и радоваться, пока сами не окажутся на препаровочном столе патологоанатома и не удобрят собою землю под чужим домом.

 

Пока я думал обо всём этом, все лаборанты ушли. Показался сам Виктор Анатольевич, неторопливо прошёл мимо меня, повторяя:

 

— Все ушли, все ушли…

 

Я закрыл за ним дверь, подошёл к диванчику, улёгся, повернулся к стенке и через секунду уже спал убитым сном студента – курсанта, разрывающегося между лекциями, практическими занятиями, нарядами и строевой.

 

Сколько я проспал, не знаю. За окном было темно – рассвет ещё не наступил. Отчего я проснулся, сначала не понял. Но через пару секунд уже знал, что побудило меня расстаться со сном. Это были шаги – медленные, ровные, раздающиеся за дверью анатомички и явно приближающиеся ко мне. Трупы не ходят, а на кафедре никого не осталось… Я хотел вскочить и не мог. Да и не хотел – вдруг кто-то не ушёл и меня заставят мыть пол? Логика курсанта, не желающего покидать дежурное ложе, подружилась с мыслью, пульсирующей в мозгу «Трупы не ходят, трупы не ходят, трупы не…»

 

Я лежал, зажмурив глаза и затаив дыхание. Я превратился в труп, который забыли внести в препаровочный зал. Дверь из зала открылась. Шаги приблизились ко мне и затихли. Я не слышал дыхания и не ощущал запаха того, кому шаги принадлежали. Человек не мог не дышать и не иметь запаха. Но трупы не ходят!

 

Тот, кому принадлежали шаги, отступил обратно и шаги стали удаляться.

 

Я провалился в сон или в обморок.

 

Птичье щебетание за окном привело меня в чувство. Я поморгал глазами. Несколько раз прокрутил в мозгу мысль «трупы не ходят» и решил развернуться. Первое, что я увидел, был лежавший на столике бутерброд, перевёрнутый маслом вниз.

 

ПАЛАЧ

 

Завтра всё решится. Я выполню задание и получу свои деньги. И тогда я буду спокоен за себя, вернее, за своё здоровье. Я смогу прожить долгую счастливую жизнь. У меня будет семья. Будут дети, которых я научу всему, что знаю сам. И они будут меня любить, будут гордиться тем, что у них такой отец. Они не будут знать обо мне правду, потому что я не расскажу им её. Я сам забуду о себе правду, я сотру её из своей памяти. Это произойдёт завтра…

 

Завтра я выполню задание. Я убью человека и получу в обмен на его жизнь свою. Потому что мою болезнь не могут лечить тупые врачи в этой тупой стране. Я не хочу жить, думая, сколько времени мне осталось. Я не хочу умереть внезапно и ещё больше не хочу лежать неподвижно в койке и испражняться в памперсы. Не хочу доставлять радости врагам и сочувствия друзьям. Я выпаду из круга их всех, но только лишь для того, чтобы войти в другой круг.

 

Всё просчитано благодаря педантичности человека, которому предстоит умереть вместо меня. Он выходит из дома ровно в семь. Автобус ходит по расписанию. Он не пользуется автомобилем из-за каких – то дурацких принципов. Из-за таких же принципов он не поладил с партнёром по бизнесу. В результате за его жизнь возможность жить получит другой человек. Я.

 

Всего-то оставить портфель в автобусе. Выйдя на следующей остановке, привести в действие взрывное устройство.

 

Всё просчитано. В такое раннее время других пассажиров в салоне не будет. Все ещё спят. Кроме сумасшедших трудоголиков. На всякий случай я подумал и о других. Моя жизнь будет более ценной, если за неё заплатят ещё и другие.

 

Я сплю сном младенца. Никаких сновидений, никаких вопросов. Утром просыпаюсь бодрым и отдохнувшим. Распахиваю окно. В него врывается прохлада. Я начинаю радоваться жизни, начинаю любить её, мою новую жизнь.

 

В зеркале я вижу своё лицо – свежее, отдохнувшее, молодое. Я принимаю душ и проделываю пару гимнастических упражнений. Пью кофе.

 

Через пятнадцать минут я выхожу и направляюсь к автобусной остановке. Молодой человек респектабельного вида, который ждёт автобус. Возможно, не любит ездить на автомобиле.

 

Он появляется через пять минут. Всё идёт по плану. Мы поочерёдно входим в автобус. Сейчас дверь закроется, и мы поедем. Почему автобус стоит так долго? Время рассчитано по минутам, автобус должен поехать через пару секунд, иначе…

 

Через пару секунд автобус отъезжает от остановки. Кроме нас, в нём появился ещё один пассажир. Это девочка лет восьми, со школьным ранцем за спиной. Она едет в школу.

 

Я запихиваю портфель под сиденье и поднимаюсь. Сейчас автобус остановится, и я выйду. А они поедут дальше. Я оглядываюсь на девочку и встречаюсь с ней глазами…

 

Автобус уже тормозит. Я успеваю вернуться к своему месту и вытащить портфель. Выхожу из автобуса. Начинаю считать от десяти в обратном порядке…

 

ВЫБОР

 

Я сижу в своей комнате и жду. Не знаю, когда он придёт. Но я готов к этой встрече. Передо мной чистые листы бумаги. В углу дорожный чемодан. Я должен сделать свой выбор.

 

Я слышу, как открывается дверь. Он входит в комнату и садится напротив меня. Он молчит, ни о чём не спрашивает.

 

Я сам готов начать говорить. Я смотрю на чемодан, стоящий в углу, и перевожу взгляд на листы бумаги, лежащие передо мной.

 

— Я сделал выбор…