Архимед

Давным-давно, еще до нашей эры,

Произошел один прискорбный случай:

Был гений умерщвлён легионером,

Нетрезвым, грязным, грубым и вонючим.

 

Знал гений всё и всё умел исчислить,

Опережал свой век на повороте,

Но был вооружен лишь силой мысли,

А у солдата были меч и дротик.

 

И этот странный и наивный гений

Солдата рассмешил, а не растрогал,

Когда, во прахе стоя на коленях,

Молил, чтоб чертежей его не трогал.

 

Но был легионер исполнен люти –

Той самой, от какой чернеют лица.

Когда перед тобой ученый хлюпик,

Как удержаться, чтоб не поглумиться!

 

Ведь ты сильней, а значит, прав по форме,

И быть тебе должно вдвойне обидно,

Что видно всем на гениальном фоне,

Какое ты на самом деле быдло.

 

И пусть во лбу его семь с лишним пядей,

А у тебя во лбу вершка не станет,

Но ты взмахнешь своим мечом не глядя,

И он дышать и мыслить перестанет.

 

И клочья чертежей, кружась, взлетели,

И кровью обагрилось одеянье,

И боги олимпийские смотрели

Бесстрастно вниз, на это злодеянье.