Алтайские часы

Эти часы! Так настойчиво звенят, а спать хочется … Как – спать? Подъём! Где они там, пыльное солнце прямо в глаза, ничего не видно. А, вот же ….на полу возле тумбочки. Тааак…. По стеклу здоровая трещина, ну надо же! Это всё оно, чучело небритое, так и дрыхнет в грязных штанах и задравшейся рубахе…а разит-то … Ну конечно, тащился вчера к своей лежанке в темноте и - сшиб! Хорошо, хоть не наступил. Тикают себе, надо же. Так празднично сияет картинка, гротик-купель на острове Патмос - а прямо через лик Богородицы трещина!

- Заберу с собой, - подумала Надя почти весело. - Ерунда, там и починим…

Быстро накинуть юбку, свитерок...в ванную, скорей, выдохнуть от вони! Так, в зеркале типичная сорокалетняя тетка спросонья… сейчас подправим: водички на личико… зубки… голову под кран, стайлер новенький, не подведи! – все, на человека похожа! Краситься не буду. Ну разве немного брови…все, теперь кофейку горяченького– и вон отсюда!

Брр…картина маслом. На кухню хоть не заходи… Квасил вчера до ночи – на столе бутылка недопитая, под столом пустая, кусок сала аж на полу… корки, рыбьи останки, крошки….А духан стоит! Нее, кофеек отменяется. Так… осторожно, не поскользнуться… часы алтайские, стайлер - все в дорожную сумку. Ничего не забыла? Паспорт, билет… туфли…губы? Хороша. Все – вперёд, на воздух!

В лицо Наде свежо и радостно пахнуло зеленью…листочки липкие, терпкие…Через неделю и здесь распустится короткое северное лето.

- Какой же дворик у нас уютный, жалко даже будет совсем уезжать, родное все…но надо, надо. Сколько можно! - она вздохнула и оглянулась. Никто не заметил, что говорит почти вслух?

........

«Что же он не звонит? Скоро посадка! Самой написать – или еще подождать?» Надя нервно вытащила телефон из сумочки, глянула на экран – пусто. Решила держать в руках, шумно, вдруг не услышит. В маленьком зале ожидания кого только нет – семейные, студенты, вахтовики…разговоры на русском, татарском, чеченском - а все об одном…все рвутся отсюда в разные другие края прогулять немалые северные отпускные, потом получить дорожные компенсации – и снова в обыденно-деловую жизнь маленького городка…и она, Надежда, - тоже. Но об этом сейчас не хочется даже думать.

Почему не звонит? Последняя смска была такая нежная - «хочу тебя всю» - без смайлика, без знаков! У Нади все внутри сладко сжалось, даже глаза закрылись… Но она тут же вскинула голову, огляделась смущённо - вдруг стон вырвался, что люди подумают? Неожиданно телефон в руке завибрировал, зазвенели радостные колокольчики…Его звонок, наконец-то! Откинув локон, первые секунды просто слушала милый, чуть картавящий голос, потом сообразила: он уезжает…срочно в Томск..шеф-идиот…и дальше очень нежно: «Ты же все равно пока к Миле поедешь? Она встретит, сказала. Я в субботу тебя забегу, не скучай.» Как это «забегу» вместо «заберу» у него ласково получается всегда! Надя успела только пролепетать:«Да, мой хороший», но в трубке уже раздались равнодушные гудки.

Объявили посадку, толпа устремилась к гейту, Надя двинулась тоже…но тут телефон взорвался залихватской цыганской мелодией. Мила! Посыпались ее веселые, даже какие-то дурашливые слова, но они с трудом проникали в сознание: «У нас теплынь…звонил…да ладно, не грузись…уже еду встречать…ты как?...пробки…чего молчишь?» Надя пробормотала, что все хорошо, что уже посадка, и отключила телефон.

Мила везла ее от Толмачёво на своей новенькой красной Audi какой-то хитрой дорогой, чтобы миновать пробки, и болтала, болтала... Надя отвечала неохотно. Утренняя бодрость растворилась в каком-то полусонном состоянии. А верная Милочка старалась изо всех сил: «Устала? Да не грусти, сестренка, сейчас по коньячку накатим – и пойдем гулять по городу! У нас такой фонтан новый открыли...Лето, отпуск! Ты чего? Подумаешь, Томск…работа у него такая, к выходным вернётся - и рванёте на свой любимый Алтай.. ну же!»

Они приехали, накатили – и пошли гулять по городу. У нового фонтана Мила сделала парочку сэлфи, но как-то больше снимала ее, Надюшу: «Красоточка моя! Еще вот так присядь, ножка на ножку..клаааасс!» Несколько раз звонил муж, но Надя сбрасывала вызов. «Что, объелся груш? Алкаш несчастный…»- хохотала Мила. Они обошли все новые скульптуры в сквере, потом вспомнили, что надо же отдать часы в мастерскую. А может быть, сразу стекло заменят, да и все? Алтайские…его первый подарок. Они ночевали тогда первый раз на Чемале, в машине пахло медом, и эти часы начали свой счастливый отсчёт…Надежда тряхнула локонами, отгоняя дымку видения. Эх, напрасно тащились целый квартал - обеденный перерыв…Становилось жарко и они решили посидеть тут же, недалеко, в любимой кафешке под липами.

Уже на пороге Надя почувствовала какую-то тревогу…боковым зрением зацепилась за что-то знакомое, обернулась – золотистый Лексус! Таких в городе всего два, он же ей как-то хвастал… Что-то ухнуло в животе, ноги онемели. Мила уже махала ей рукой из-за стеклянной двери. Надя с трудом толкнула эту ледяную, как ей показалось, дверь. Не глядя по сторонам, как в тумане, прошла к столику, села и тупо уставилась в меню. «Ты что, тебе плохо?» Мила суетливо вскочила, наклонилась к ней…И тут разом стихли все звуки, кроме одного. Прямо за надиной спиной – с милой картавинкой, очень мягко: « Хогошо. Значит, утгом тебя забегу – и поедем!».

Мила, кажется ничего не услышала и побежала к стойке за водой, а Надя…Непослушными руками она раскрыла сумочку и достала часы. Провела рукой по трещине, встала и резко развернулась. Увидела вместо знакомого до боли, до каждой морщинки лица – блеклое невыразительное пятно. Проговорила медленно, чеканя каждое слово: «Привет. Я и не знала, что здесь, оказывается, город Томск.» Он поднялся из-за стола и быстро заговорил что-то. Надежда слышала только противно-приторный голос и какие-то обрывки фраз: «Я поеду, поеду завтга…а ты уже? …Вот ключи от квагтигы…поезжай ко мне…» Она посмотрела на протянутую руку с ключами и с напряжённой улыбкой вложила в нее алтайские часы. «Что это?» - как бы споткнувшись, он замолчал. Подбежавшая Мила охнула и обняла сестру за плечи. По стеклу часов как будто побежали то ли лучи, то ли сотни маленьких трещинок, и Надя больше не видела под ним ни лика Богородицы, ни гротика-купели…

Она решительно повернулась и, стараясь высоко держать голову, пошла к выходу. А в сумочке просительно и настойчиво трезвонил телефон…