– Спасибо, у меня все это уже есть –– сказала она на английском арабу, торговавшему яркими местными платьями и парео.

– О, никогда еще не слышал такого хорошего английского от русских здесь, на Джербе*.

– Спасибо, – ответила она.

– Откуда вы, из Москвы?

– Нет, из совсем других краев.

– Вы здесь одна?

– Да, я вдова, а сын уже вырос. Я все еще оплакиваю мужа.

– Вы не должны этого делать. Он, там, хочет, чтоб вы были счастливы и без него, с другим мужчиной.

– Я буду жить жизнью сына и внуков, когда они появятся.

– You yourself are still a flower and must be happy**. Мужчине нужна женщина, женщине нужен мужчина – такова природа людей.

– Я знаю, так оно и есть.

– И не важно, что скажут и подумают о вас окружающие люди. Вам же, чтобы узнать человека, надо с ним поговорить – «тронуть его», и из него посыплется все то, что в нем есть. А теперь мне надо идти к своим матери и сестре. Может, мы еще увидимся и побеседуем, может, в кафе – здесь, рядом с пляжем…

– Да, наверно, увидимся и поговорим, но здесь же на пляже, а не в кафе.

Они стояли напротив друг друга, он – в шортах и футболке, в темных очках, которые время от времени снимал. Она – в еще мокром после купания в море купальнике, какая-то беззащитная и не решающаяся сдвинуться с места.

Сколько времени на самом деле длился их разговор? 20 минут? Полчаса? Кто знает. Из чего он состоял – из каких слов, или взглядов или мыслей, или чувств? Трудно сказать. А скорее всего из всего этого вместе взятого. Только ей было хорошо и уютно рядом с этим уравновешенным, сдержанным человеком, излучавшим какую-то уверенную в себе спокойную мудрость. Лет ему было, она чувствовала, чуть меньше, чем ей, 35-40.

Он ушел вдоль моря по берегу, она же отправилась на ужин в свой отель. Пляж был давно практически пустынным.

Помнила ли она о нём? Наверно помнила, но не думала, как бы забыла. Но уже через день он вдруг появился на берегу в это же время вечером. Одет он был на этот раз очень нарядно, во все белое – белые брюки, белая сорочка. Но был он на соседнем пляже, чисто символически отделенном от ее пляжа толстой плетенной веревкой.

Увидев ее, он заулыбался, замахал радостно руками. У нее потеплело на сердце, видеть его ей было приятно, как будто встретила родного человека. Но она, опять же в мокром еще купальнике, просто повернулась к нему спиной, стоя у своего лежака. Потом ей пришло в голову, что хорошо бы записать его трудное имя, которое она не смогла запомнить в прошлый раз, и достала лист бумаги и ручку. Оглянулась на него, хотя и боялась, что он, обиделся и ушел, увидев эту демонстративно обращенную к нему спину.

Но нет, он оставался на месте, он явно хотел, чтоб она перешла на его сторону пляжа. Сам же он знаками показывал на дежурившего в тот вечер на ее пляже секьюрити. Видно, тот его знал и почему-то не пускал в свои владения. Она, как бы прощаясь, помахала рукой, он помахал в ответ. Сколько длилась эта пантомима взглядов, улыбок, приветственных и прощальных помахиваний руками? Довольно долго. Но ни тот, ни другой не сдвинулись с места. Наконец он ушел, последний раз помахав ей рукой - безнадежно и печально.

«Ну вот, – подумала она, – и вся твоя философия общения.» Решила, что больше его и не увидит. Но за день до ее отъезда (он знал, когда она уезжает) он вдруг опять появился на пляже со своими яркими тряпками на продажу – прямо напротив нее. Буднично одетый в шорты и футболку, но без темных очков. И хотя он смотрел на нее, она не была уверена, что он ее узнал: на ней был белый, а не цветной купальник, и волосы были распущены, а не собраны в пучок. Но он стоял и смотрел, а она опять повернулась к нему спиной. Через некоторое время глянула через плечо. Он был на месте и все так же смотрел на нее, но ей и в голову не пришло подойти поинтересоваться его товаром, что выглядело бы вполне естественным. Только для вида поинтересоваться, разумеется, чтобы вступить в диалог. Через несколько минут она опять оглянулась. Его не было.

Уже у себя в номере она поняла, что пройти по пляжу и подойти именно к ней он не мог – это значило бы скомпрометировать ее, вот он и не подошел. А вообще то он говорил, что женщина для него королева. Может, так оно и есть, ибо он при всей свой образованности и уме вынужден заниматься торговлей на пляже и жить с матерью и сестрой. Раз нет калыма – нет и жены, тем более красивой. А тут общение с красивой свободной русской. О чем он думал, на что рассчитывал? Но вообще-то арабы очень приветливы и общительны. Может, и вправду – просто хотел пообщаться?

Но почему потом, уже вечером, в отеле ей было так печально и так жаль чего-то? Может, она могла подарить человеку частицу счастья, просто общаясь с ним, проявив свое уважение к нему, но почему то не сделала этого… А ведь это был тот редкий (как и для каждого из нас редкий) человек, с которым она чувствовала себя легко, чувствовала себя ценной и даже драгоценной, чувствовала себя желанной собеседницей и красивой женщиной, а главное – чувствовала себя нужной.

 

* Джерба - остров в Средиземном море, принадлежащий Тунису. На Джербе все местное население знает французский язык (но не английский - английский - чуть-чуть) не хуже, чем родной арабский.

** Вы все еще цветок и должны быть счастливы.

 

13-14.07.2016