Море сегодня было загадочным. Оно таинственно шептало, поглаживая волной её босые ноги. Вода казалась такой тёмной, как чернила, и только коснувшись кожи, она проявляла свою истинную прозрачность. Море провожало её, облачённую в летящий шифон, как одну из белоснежных чаек – сдержанно и привычно. И только её душевное смятение нарушало очаровательную простоту этой ночи. Платиновая луна исполняла свою колыбельную, не успокаивая, а лишь пробуждая новые волнения в глубине.

В гостинице уже ждал собранный ещё с утра чемодан. А где-то в прозрачной северной осени ждал преданный супруг. И они оба, несомненно, получат её, ведь по-другому быть не может. Свою тайну она оставит сегодня здесь - у моря, исчерченного штрихами лунных бликов.

Вчерашний день был щедр на события. Раскритикованный в пух и прах проект - работа, длиной в несколько месяцев. Она не смогла сдержать своего негодования и теперь от шефа достанется втройне. Гнев и обида захлёстывали. Ещё и до гостиницы в целях экономии пришлось добираться пешком. Выйдя по ошибке на целых две остановки раньше, она решила идти напрямик через парк, надеясь укрыться от полуденного солнцепёка под резной сенью его деревьев.

Изредка навстречу попадались спешащие по своим обыденным делам люди. Но она не обращала на них никакого внимания, целиком погружённая в собственные скорбные мысли. Вдруг в нескольких шагах от неё раздался резкий звук собачьего рыка, а затем еще менее дружелюбный лай, отвечающий ему. Всего несколько мгновений потребовалось противникам, чтобы, с налёта сбив друг дружку, сцепиться в склоке. Инстинкт самосохранения молниеносно подсказал ей отступить на несколько шагов назад. В довершение к своим нынешним неприятностям она, не заметив одного из прохожих, со всего размаха врезалась в него плечом. Но мужчина удержался на ногах и даже не оттолкнул её, а, наоборот, прижал к себе, повернувшись спиной к дерущимся животным. Испуг и ноющее предплечье не давали ей разжать с силой смеженные веки.

Собачьи страсти уже унялись, а крепкие тиски объятий незнакомца ничуть не ослабевали. Сквозь темноту к ней стали возвращаться ощущения. И первое, что она почувствовала, было тепло согретого южным солнцем воздуха и едва уловимый тонкий аромат неожиданно очутившегося рядом мужчины. От него веяло свежестью морского бриза и прибрежным ветром, будто он провёл первую половину дня возле моря, а возможно, и предыдущие дни тоже. Открыв, наконец, глаза, она увидела внимательный взгляд, устремлённый на неё, и, почти сразу же влившуюся в выражение лица, улыбку. Улыбку внутреннего облегчения и какой-то мальчишеской радости. Внезапно, не сговариваясь и абсолютно искренне, они рассмеялись. Щебет невидимых среди зелени птиц аккомпанировал этому спонтанному хохоту, послужившему вступлением к мелодии взаимного притяжения двух посторонних, случайно оказавшихся на одной дороге, людей.

Все дальнейшие события напоминали распутывание бархатистой нити клубка эмоций, переливающейся всеми оттенками курортных романов. Мужчина оказался художником-маринистом. Такие разные по сути, как камень и уголь, они причудливым образом совпали. В тот день он открыл для неё самые прекрасные места родного городка и побережья, но, главное, он открыл какую-то непосредственность и лёгкость внутри неё самой – создания природы, давно заросшего заботами и проблемами типичной жительницы огромного, круглогодично укрытого серым смогом города. Озябшего города, переполненного жителями, потерявшими надежду отыскать кусочек своего тепла. На рассвете она, закрывая дверь его крошечной квартирки, вдруг подумала, что море лишь однажды, по нелепой случайности, теряет такие жемчужины на своем берегу.

И вот она здесь. Ждёт ответа неугомонной стихии, как быть дальше, как найти силы для смирения, как принять этот дар, не желая большего. И эта мелодия блюза на набережной, подтаивая в дымке фонарного света, уносится в тёмную морскую безбрежность.

Шаги за спиной заставили её вздрогнуть и обернуться.

- Я совсем забыл спросить, любишь ли ты танцевать, - его голос звучал нежнее музыки, разлитой в ночи.

Она сделала шаг навстречу, всем существом желая ощутить в последний раз его близость.

- Что ж, так и быть. Танец на прощание, в угоду романтике момента, - она сама не понимала, что так окрылило её, - пусть грусть станет немного светлее.

И они танцевали. Вдвоём…ночью…у чернильной шелестящей воды. И, такой лёгкий, ветерок играл её волосами, спутывал, гладил ими его плечи. И он улыбался своей тёплой улыбкой в прохладе уходящей ночи. Ведь теперь он точно знал, что уже никогда её не отпустит.