ВЫСОТА

Он боялся высоты. Это не было его врожденным недостатком. Детские воспоминания, которые вновь и вновь всплывали в его памяти, казалось, навсегда поместили в самую глубину его взгляда не до конца выплаканную печаль.

Ему многократно снились, как замедленные кадры фильма, те пятнадцать минут, которые перевернули его жизнь, заставляя многократно по ночам кричать немым, рвущим душу криком…

Это было двадцать лет тому назад, когда в солнечный морозный день Он, десятилетний мальчуган, с мамой и трехлетней сестренкой поехал в горы. Это была давно обещанная поездка, которую Он с нетерпением ждал и которую заслужил своим усердием в школе и хорошим поведением дома.

На самом деле это было для него нелегко. Он был очень живой и боевой мальчуган, умевший не только постоять за себя в своем мальчишеском кругу, но и нередко сам становившийся инициатором драк. Однако огромное желание поехать в горы и прокатиться на «канатке», заставило его усмирить, хотя бы на время, свой неуемный характер. Это было условие, поставленное мамой. И как бы сложно это не было для него, Он его выполнил. Всю четверть Он старательно зарабатывал хорошие отметки, ни разу ни с кем не спровоцировал драку.

Казалось, поездка превзошла все ожидания. Сочетание солнца, голубого неба и снега, слепившего глаза своей искрящейся белизной, было не передаваемым! Морозный воздух слегка обжигал, но так бодрил, что хотелось кричать, просто так, ни о чем, слушая, как дальнее эхо возвращает назад восторженные звуки. Они бегали с сестренкой, как сумасшедшие, по снегу, бросались снежками и не замечали радостной улыбки на лице матери, которая дышала их восторгом.

Наконец, наступил момент, когда они добрались до «канатки». Задрав голову, Он смотрел вверх, на кабинки, которые неспешно везли людей на огромной высоте, и представлял, как сейчас и они смогут увидеть всю окружавшую их красоту с казавшейся ему недосягаемой выси.

Они подошли к пункту посадки, дождались подхода очередной кабинки, в которую Он влез первым. Протянув руки, Он готовился принять от мамы свою маленькую сестренку. Что-то произошло неловко, то ли пальтишко зацепилось за что-то, то ли девчушка неловко повернулась, но Он не смог ее принять сразу. А когда принял и усадил, оказалось, что кабинка поднялась достаточно высоко. Мама уже в нее влезть не могла. Несколько мгновений Она отчаянно и судорожно искала выход, переводя полубезумные глаза с кабинки на землю, с ужасом отмечая все увеличившееся расстояние между ними. И вдруг, в последний момент, когда казалось, что кабинка уйдет ввысь без нее с ее маленькими детьми, она в каком - то неимоверном движении подпрыгнула и схватилась руками за ее край. Кабинка неумолимо ползла вверх, унося детей и ее, повисшую в воздухе.

Он попытался протянуть одну свою ручонку в помощь матери. Другой Он крепко прижимал малышку, которая думала, что мама так катается…. Мама, крепко вцепившись в решетку кабинки, осторожно посмотрела вниз. Каменистое ущелье внизу не оставляло никаких надежд. И она, улыбнувшись, как можно спокойнее, сказала: «Доченька, я сейчас прыгну вниз и встречу вас, когда вы приедете. Ты слушайся брата и никуда не двигайся, пока вы не вернетесь назад. Смотри, как вокруг красиво!». Посмотрев на сына, который все отчетливо понимал, но отказывался в это верить, Она только произнесла: «Береги ее. Сейчас и всегда». Она еще какое-то время, пока хватало сил держаться за обмораживающую решетку кабинки, очень спокойно, с теплой улыбкой говорила с ними о чем – то, Он уже не понимал слов, не слышал их, а только смотрел и смотрел на нее, интуитивно стремясь запомнить каждую черточку ее лица на всю свою жизнь.

Со словами «Детки, я вас люблю! Не смотрите вниз!», она разжала пальцы…..

Он не помнил, как они доехали до станции, как их вытаскивали с кабинки какие – то люди, как он машинально называл адрес дома и телефон своего деда. Отца у них не было. Все остальные дни прошли для него как один миг. Он даже плакать не мог ни в те дни, ни потом. Примостившись где-нибудь в сторонке, он смотрел, уставившись в одну точку, в которой Он видел глаза мамы перед ее прощальным полетом.

Только спустя несколько дней, взрослые в доме, сами убитые горем и трагической гибелью дочери, обратили внимание на поведение внука. Он стал не привычно для всех тихим и молчаливым, и только забота о сестренке вносила изменение в его поведение. С ней Он был ласков и заботлив…. Она была так похожа на маму….

Его долго водили по врачам, лечили. С ним работали психоневрологи. Скоро Он понял, что можно просто притворяться и никому не говорить, что он каждую ночь плачет немым криком. Вслух Он плакать не мог.

С годами многое стерлось из его памяти. Он уже не помнил свой первоначальный восторг от поездки в горы, детскую радость от встречи с красотами природы… Даже ужас, который Он испытал в тот день от утраты матери, как – то притупился. Нет, Он ничего не забыл. Просто подсознательно все эти годы прятал от самого себя эти горькие воспоминания глубоко-глубоко, старался не думать и не вспоминать. Даже ночные кошмары перестали его мучать. Ну а слез от взрослого мужчины уже никто и не ждал.

Только одно Он не мог исправить – свой страх. Он стал панически бояться высоты. Поэтому никогда не ездил в горы, не разрешал этого делать своим детям, не смотрел в окна вниз даже с пятого этажа зданий. В лифте, поднимаясь на высокие этажи, Он внутренне сжимался и вообще старался избегать любого случая, когда надо было подниматься ввысь.

Ему, конечно, приходилось летать на самолетах. Но и здесь Он использовал любую возможность выбрать другой вид транспорта. Ну и уж конечно, старался сесть подальше от иллюминаторов и никогда даже не пытался смотреть в них.

В тот день Он ехал с работы домой пораньше. Нездоровилось. И Он решил, что лучше отлежаться полдня, чтобы не «загреметь» с больничным на неделю. Радовало, что в это время дня было не так много машин и можно было быстро добраться до дома, не рискуя попасть в «пробку». Остановившись на красный свет на светофоре, Он вдруг совершенно случайно обратил внимание, что из окна ближайшего многоэтажного дома валит дым.

Позвонив в пожарную службу, Он все же вывел машину на обочину и остановился. Какое – то шестое чувство подсказывало ему, что надо проверить, нет ли в горящей квартире людей. Высчитав подъезд, Он вбежал в него и быстро поднялся по лестнице на шестой этаж, откуда, собственно, и валил дым. Угадать квартиру было уже не трудно. Дым окутал лестничную площадку и расползся по всему подъезду. Дверь квартиры была заперта и Он, немного поразмыслив, непонятно откуда взявшимися силами, выбил ее. Он, конечно, понимал, что делал, вероятно, что-то не так, что от открытой двери пожар мог разгореться еще больше, но интуиция и на этот раз подсказала ему, что именно так надо делать.

Вбежав в квартиру, он громко спросил, есть ли кто… В ответ не было ни звука и Он лихорадочно стал оббегать комнату за комнатой, громко повторяя свой вопрос. В углу детской комнаты Он и увидел ее – девчушку лет пяти-шести, уткнувшуюся в плюшевую игрушку и закрывшую глаза… Ее спас именно этот плюшевый мишка, или собачка – это уже не имело значения, иначе бы она уже задохнулась от угарного газа.

Схватив ребенка, Он быстро бросился к выходу. Но было поздно. Огонь из кухни перебросился в коридор к открытой двери. Заметавшись по квартире, Он понял, что еще не много, и они либо сгорят, либо просто задохнутся. Он отрыл еще одну дверь и выскочил на балкон… С ужасом он заставил себя посмотреть вниз… В голове все кружилось, но главное он понял - пожарных еще не было. Внизу толпились люди и что-то кричали. Сзади огонь стремительно приближался к балкону, обнаружив еще один источник подпитывающего его кислорода.

Ребенок в его руках, крепко обняв его за шею и уткнувшись ему в плечо, судорожно молчал. На поиски и принятие решения были секунды. Сказав малышке, чтобы она держалась крепко и не отпускала его, Он подошел к краю балкона и, стараясь не смотреть вниз, перекинул одну ногу на балкон соседней квартиры. Как-то извернувшись и ухватившись за его перила руками, подтянулся и в неимоверном полу-прыжковом движении перескочил на этот балкон. Вбежав внутрь квартиры, он попытался выскочить через входную дверь. Но железная дверь была закрыта снаружи и изнутри не открывалась. Сил взломать ее у него, конечно, не было.

Он бросился обратно на балкон, опять заставил себя взглянуть вниз и с облегчением увидел, что по лестнице поднимается пожарный, а внизу раскинут брезент, который со всех концов держали спасатели. Огонь перекинулся и на этот балкон, и Он едва успел передать девочку пожарному. Сам спускаться по лестнице Он просто не мог. Неимоверный, панический страх перед высотой сковал все его тело, мозг, душу. Как в полусне Он встал на край балкона и просто прыгнул вниз…

В полете Он увидел ее, свою Маму. Он вспомнил все. Точнее, Он никогда не забывал этого, только хотел забыть… Но в эти мгновения Он не только все восстановил в памяти, но и почувствовал все то, что возможно, чувствовала она… Только он не успел попрощаться со своими детьми, как это сделала Мама…

Когда Он пришел в себя и понял, что приземлился точно на растянутый брезент, то просто не мог сдержать слез. Он не плакал – он рыдал громко, захлебываясь теми слезами, которые замерли у него тогда, когда Мама разжала руки.

Спасенная девочка подошла к нему и протянула своего плюшевого спасителя. Дядя, не плачь! Возьми моего мишку. Он добрый! Он самый-самый лучший! А ты – самый-самый смелый!