Три богатыря и "Орден узорниц" Глава вторая"Зеркало"

Три богатыря и "Орден узорниц" Глава вторая"Зеркало"
Глава вторая «Зеркало»
 
Друзья проснулись ближе к полудню (то ли чай был со снотворным эффектом, то ли потому, что никто специально не будил) и даже не вспомнили о произошедшем в эту ночь. Черноморов сидел за столом, грыз карандаш и что-то мурчал себе под нос. Ван Ваныч, как любовно его называли в части, занимался своим любимым делом – решал сканворды.
 
— А, проснулись, соколики! Марш на водные процедуры! И что это за обувь, в которой ходят на выставки Ван Гога? Никак не отгадаю. Последнее слово в этом сканворде осталось.
 
— Лабутены, товарищ прапорщик! Ла – бу – те — ны! – в один голос рассмеялись соколики, достали из своих спортивных сумок камуфляжного цвета «мыльно-рыльные» принадлежности и вышли из купе, напевая популярную мелодию в своей собственной обработке. Вернее, пели её только Илья и Лёшка: «На па-ра-шю-тах-тах мы приземлимся на матрас, а тут де-жур-ный-ный: «Где ваш Никитка-ловелас?»».
 
— Да ну вас, черти! – засмеялся Никита, — До конца дней моих будете подтрунивать? А вот я вам сейчас…
 
— Не серчай на них, Никитушка. Не со зла они, — ласково сказала не пойми откуда появившаяся Веда.
 
Парни были готовы поклясться, что еще секунду назад никого не было в коридоре вагона. Она пересчитывала белье. Но парням показалось, что она не называла цифры, а что-то шептала себе под нос. Они переглянулись, вернее, как обычно поступали в непонятных ситуациях – Лёшка и Никита вопросительно посмотрели на Илью. Они считали его самым умным в своей троице и были уверены, что он знает ответы на все вопросы. Илья удивлённо пожал плечами, высоко поднял брови – его жест означал: «А я почём знаю?».
 
— Доброго дня, командиры! – улыбнулась Веда – Как спалось?
 
— Если номерок напишите будем спать еще лучше. А если еще и на чай пригласите, то тогда вообще всё будет за-меч-та-тель-но, – попытался по своему обыкновению флиртовать Никита.
 
— Обязательно напишу. Когда время придёт, – ответила проводница и улыбнулась.
 
На миг парням показалось, что в её глазах блеснули зелёные огоньки.
 
— Напишите, напишите. А вдруг судьба? – не задумываясь пошутил Никита.
 
— Конечно судьба. Но я не дама в опасности. Твоя судьба не за горами. Только смотри широко открытыми глазами. Москва-то большая. На один квадратный метр по три судьбы приходится. И все в опасности, – загадочно сказала Веда, – Смотри — не ошибись.
 
— Да не обращайте внимания на этого чудика — ветер в голове, – сказал Илья и пошёл по направлению к тамбуру, – Пошли пёрышки чистить, соколы!
 
— А я и не обращаю. А вот тебе, Илюша, нужно на многое обращать внимание. Даже на то, чего не видно глазом. И понимать научиться.
 
Илья резко обернулся. Но проводницы и след простыл. Как будто и не считала она сейчас бельё в проходе. И белья не было. «Чертовщина какая-то» — подумал он и открыл дверь в тамбур. В тамбуре стояли вчерашние посетители вагона-ресторана. Они, перебивая друг друга, строили совместные планы на будущее и спорили к кому первому они поедут в гости. Хотя какие гости? Вид у них был такой, как будто бы они уже тысячу лет вместе и очень счастливы.
 
Илья проглотил подступивший к горлу ком и зашёл в туалет. Он долго стоял там, вглядываясь в своё отражение. Снова и снова, как несколько лет назад, Илья задавал себе один единственный вопрос: «Почему?». Но ответа ни от зеркала, ни от отражения в нём так и не получил. Вдруг в зеркале начали мелькать картинки чужой, совершенно не знакомой ему, не похожей на обычную, жизни. Они мелькали так быстро, что Илья не мог понять — что именно эти картинки ему показывали. Сюжеты были не связаны между собой. Единственным, что связывало картинки и сюжеты, был образ незнакомой девушки. Глаза её были необыкновенно-бирюзовые. Но Муромову казалось, что он видит эти глаза не в первый раз. Длинные волосы в пол были не то, чтобы русые, а скорее зелено-русые. Она искала что- то, видимо очень важное для неё. Но не находила. Какой-то предмет. Девушка плакала и спрашивала все время: «Почему?». «Да итить — колотить!» — вырвалось у Ильи. Он набрал воды в руку, резко кинул ею в зеркало и стал быстро тереть его, затем протер глаза. Все исчезло в никуда, впрочем, как и появилось из ниоткуда. Но образ девушки настолько взволновал его, что, опёршись руками на раковину, он жадно всматривался в поверхность зеркала, пытаясь увидеть девушку снова. Черты её лица были совершенно не знакомы, но казались настолько родными и близкими, что в отчаянии найти объяснение всему происходившему Илья буквально выдавил из себя: «Почему?». Он тщетно пытался высмотреть в зеркале загадочный образ — кроме своего собственного отражения с испуганными глазами ничего одушевлённого в зеркале Илья не увидел.
 
— Илюха! Заснул там, что ли? Ты не один! – последняя фраза Никиты прозвучала как ответ на его «Почему?».
 
Илья наскоро умылся, постарался принять беззаботный вид и открыл дверь. Вид друзей развеселил его. Они стояли обнявшись, на их головах как косынки были повязаны полотенца. Лёшка и Никита широко улыбались. Да, он был теперь не один. У него теперь есть эти два оболтуса. Два самых лучших в мире оболтуса. Лёшка держал в левой руке смартфон, камерой направленный на Илью.
 
— Сосиски! – скомандовал Лёшка, чем вызвал улыбку у Ильи.
 
Лёшка всегда говорил сосиски перед съемкой, чем вызывал открытые улыбки. Можно было тысячу раз слышать эти «сосиски», но каждый раз они вызывали улыбку. Сделав пару снимков Лёшка буквально вытащил Илью в коридор.
 
— Звезда изволит принять ванну, выпить чашечку кофе, – острил Лёшка и, набирая воду из крана в ладонь, пытался облить ею уходящего Илью. Но всякий раз попадал водой в Никиту.
 
— Будет тебе и кофе, и какао с чаем, и шампанское с мармеладами, – Никита, приняв игру, втащил Лёшку в туалет и щедро поливал его водой.
 
— Резвитесь, соколики? – спросила снова не пойми откуда взявшаяся Веда. Она выбросила пакет с мусором в ящик и будто не замечая удивленных взглядов Лёшки и Никиты, пошла по проходу в направлении к их купе.
 
Лёшка и Никита недоумённо переглянулись, наскоро привели себя в порядок и молча пошли к своему купе. Шаловливое настроение резко сменилось на задумчивость. «Чудеса какие-то» — крутилось по кругу в голове Лёшки. «Нет! Без её номера я не сойду с этого поезда. Манит она меня и всё тут!» — думал Никита.
 
В купе их ждали Черноморов с новым сборником сканвордов, купленным у железнодорожных коробейников, взволнованный чем-то Илья и Веда с какой-то шкатулкой в руках. Столик был накрыт к завтраку. На нём была холостяцкая еда – варёные яйца, от души, щедрыми кусками нарезанные колбаса и хлеб, и, неизвестно откуда взявшиеся домашние ароматные котлеты.
 
— Ну что, ребятушки, обедать шагом марш! – пригласил к столу парней Ван Ваныч.
 
Дважды их приглашать не пришлось. Чудеса чудесами, а обед по распорядку. «Ребятушки» без лишних уговоров сели к столу и начали делать огромных размеров бутерброды. Быстро поглощая бутерброды, они недоуменно смотрели то на Черноморова, то на Веду. Те, в свою очередь, переглядывались между собой и будто спрашивали друг друга: «Кто первый начнет?».
 
А поезд приближался к станции Ишим. Веда встала и пошла в своё купе за сигнальными флажками. Свою шкатулку она оставила на столе. Пассажиры, конечным пунктом следования которых была эта станция, готовились на выход. Дорожные сумки, рюкзаки и чемоданы заполняли проход. Пассажиры взволнованно отсчитывали последние минуты, отделяющие их от долгожданной встречи с родными и близкими. В проходе женщины пытались придвинуть свой багаж поближе к выходу. Одна из них держала на руках ребёнка и пыталась тянуть детскую коляску, которая заклинила проход в аккурат перед первым купе. Ребёнок заплакал. Илья выглянул из купе — Веда инструктировала пассажиров, успокаивала их тем, что стоянка в Ишиме двенадцать минут и выйти успеют все.