Жизнь за оцеплением
Каждый раз за оцеплением кипела совсем другая жизнь. Только делаешь шаг за полосатую красно-белую ленту, и сразу же все становится другим. Пожарные рукава лежат длинными змеями в грязных лужах, которые еще не успел сковать декабрьский мороз, люди в разной униформе, снующие повсюду, работающая техника и тяжелый воздух, наполненный человеческим горем, отработанным топливом генераторов и чьей-то смертью. Людей настолько много, что практически сразу же перестаешь всматриваться в их лица – каждый занят своим делом и никто не обращает внимания друг на друга: все от пожарного до следователя. Только приехавший генерал одного из ведомств отличался своим контрастом от всего происходящего вокруг. Он шел, как наэлектризованный, а вокруг него все суетились мотыльки, пытавшиеся хоть немножко обгореть возле этого светящегося источника. «Таащ геерал» - только доносилось с той стороны, где генерал медленно осматривал место происшествия. О чем думает он в тот момент? Наверное, о чем-то важном, о том, о чем может думать с высоты своего опыта и звания.
Появление генерала меняет весь этот условный отдельный мир за оцеплением. Кажется, даже дизельные генераторы стали работать по-другому и немного тише – приехал генерал. Мороз как будто крепчает или просто промерзает одежда и обувь. Но так или иначе, вариантов где-то отогреться или выпить горячий чай нет никаких по той же причине, по которой стали тише работать генераторы.
Из-под завалов извлекли еще одного погибшего, уже шестого по счету. Мужчина. Нецелый, с частично разрушенным телом. Люди в камуфляже, склонившись над телом, фотографируют, записывают что-то в блокноты, куда-то звонят – все в спешке, один лежавший погибший уже никуда не спешит…
Откуда-то со стороны, весь перемазанный в бетонную пыль и сажу, в оранжевой каске встретился знакомый спасатель Виталик. Обрадовался, обнял – не первый раз уже встречаемся за этим самым пресловутым оцеплением. Виталик только что спустился на землю – на тросах спускался с крыши в самое сердце изувеченной, изуродованной многоэтажки, серыми кусками смотрящей в такое же, серое, небо. Рассказывает, что уцелевшие стены дома качает ветром и работать не очень комфортно. Работать. Тяжелая работа у Виталика. И хоть он только что вернулся со своего участка работы, но уже откуда-то знает то, что генерал пять минут назад уехал награждать работающую здесь же группу специалистов из столицы.
Раз генерал уехал, то можно и чай хоть выпить и пуговицу верхнюю расстегнуть на куртке – а то не положено ни то, ни другое. Дышать становится легче и непонятно от чего именно – от расстегнутой пуговицы или от отъезда генерала. Начальники подразделений, работающих за оцеплением, тоже успокаиваются и перестают истерить и суетиться – тоже люди, и у них, наверное, та же история с пуговицами и чаем. Начальники плавно исчезают куда-то в теплые места и закутки, как перелетные птицы при наступлении осени улетают на юг. Наверное, у тех и других, это заложено природой. Становится еще тише и люди в разной униформе продолжат работать. Работы еще на несколько суток.
