Я стираю улыбку с лица, как ненужную маску...
Я стираю улыбку с лица, как ненужную маску.
Пусть застывшие скулы от вредных эмоций горят.
Я устал отвечать на твою иллюзорную ласку
И при встрече стирать языком с губ накрашенных яд.
Я устал после бурь бытовых быть безмерно счастливым.
Я устал всё прощать, будто я - всепрощающий Бог.
Я по горло сыт этим твоим непокорным наивом,
И от приторных слов я, наверно, навечно оглох.
Мне открылись глаза, я узнал, что в любви все нелепы,
Позволяем плясать тем, в кого влюблены, на костях.
Пошатнулись морали устойчивой крепкие скрепы,
Потонули стремления в мерзких, никчёмным страстях.
Я тебя понимаю - не просто оставить добычу,
Если эта добыча сама добровольно сдалась.
Я сдираю улыбку с лица, как ненужную фичу,
И срываюсь с петли навсегда... Я люблю тебя, мразь!
Пусть застывшие скулы от вредных эмоций горят.
Я устал отвечать на твою иллюзорную ласку
И при встрече стирать языком с губ накрашенных яд.
Я устал после бурь бытовых быть безмерно счастливым.
Я устал всё прощать, будто я - всепрощающий Бог.
Я по горло сыт этим твоим непокорным наивом,
И от приторных слов я, наверно, навечно оглох.
Мне открылись глаза, я узнал, что в любви все нелепы,
Позволяем плясать тем, в кого влюблены, на костях.
Пошатнулись морали устойчивой крепкие скрепы,
Потонули стремления в мерзких, никчёмным страстях.
Я тебя понимаю - не просто оставить добычу,
Если эта добыча сама добровольно сдалась.
Я сдираю улыбку с лица, как ненужную фичу,
И срываюсь с петли навсегда... Я люблю тебя, мразь!