Рыцарь Бытобороса

в чертоге скудности с пелён, о, пламя, дайте пламя,

дымится рыцарь за стеной

в беспепельной усладе.

Гниёт орёл внутри него, о запах, мерзкий запах,

Пропахший прахом в полумрак,

Превозмогая шлема слякоть,

и ржавый скрип забрала в такт

Ноги его, в титан закованной,

Ползёт в истления овраг.

 

Путь сей, далёк, но рыцарь терпит,

все сорок дней он под щитом.

Ползёт вдоль стен в оковах терний,

заклятия читая в темноту.

В ответ лишь голос угасанья,

и вихрем пепел, забиваясь в рот,

своим вульгарным прикасаньем,

герою дарит немоту.

 

Наш странник жив, но треснул щит, о, роза, моя роза,

И стебель-крест, и плод-звезда,

Поддались времени некрозу.

Орёт орёл внутри него, о, крылья, праведные крылья,

а визг его взрывает плоть, и кровь фонтаном вместе с гнилью

вдруг изольётся на пол вновь,

что суть есть кладбище щитов.

 

И вот лежит, гнетя себя, уткнувшись мордою в эгиду,

небрежно рану прикрывая,

а там, где значился орёл, теперь руда пустая.

Он был балластом, тратой сил, деталью лишней в пирамиде,

теперь стерильно, чисто там, я уголь сходный наваяю,

и чует больший прок герой в орлиной панихиде.

 

Как только мысль устоялась, восстал из робких наш храбрец,

К мосту через овраг зольной, в своём ничтожном естестве,

Герой наш к пламени идёт, не жалея средств.

И нет вины, и нет заслуги, всё просто так, как есть,

что путь на зубчатый портал – имеет перевес.

 

Хоть жжётся вечный двигатель, но он пропасть не даст,

Орёл - не ценен по себе, он лишь мгновенья страсть,

А вот костёр перед лицом, хватает в связку его рыцарь,

Вскипел доспех, раздался грохот...несчастный вновь родится.

 

Пустырь бездушный, безмятежный, лишь пепел гнусный, сера,

Забрало ржавое от слёз, разбит доспех, и щит утерян,

Как миф о вечности всего...наш рыцарь по ветру рассеян….

 

Ресурс в ходу обязан быть, запомни это, поросль,

Как помнил жадный рыцарь наш, о, рыцарь Бытобороса!

 

А змей, жуя истлевший труп, всё сказ свой напевает: Вот вновь…